Современники считали, что из-за женской красоты произошло падение Анжуйского королевства. Эта великолепная, заботливо ухоженная, избалованная богатством и обожанием чувственная красота сочеталась у королевы с вкрадчивым обаянием и капризной мстительностью натуры.

Новые трагические события подлили масла в огонь англо-французской вражды.

Вдова старшего брата Иоанна Жоффруа, принцесса Констанция, ставшая герцогиней Бретонской, страшась козней семьи Плантагенет и опасаясь за жизнь сына Артура, отправила его ко двору Филиппа Августа. Когда молодой граф, повзрослевший, помолвленный с дочерью Филиппа, вернулся в свой удел, бретонцы встретили его как законного господина и наследника английской короны. Нормандцы же поддерживали Иоанна, который не мог избавиться от гнетущего чувства страха перед опасным юным соперником.

К этому времени Констанция заразилась проказой и умерла. Артур Бретонский лишился бескорыстной и преданной советчицы. Расчетливый Филипп сделал юношу своей марионеткой. Он посвятил его в рыцари и послал на завоевание Западных графств с небольшим отрядом в двести всадников. Принц, которому тогда было пятнадцать лет, овладел Мирабо и запер в замке города свою бабку Алиенору. Он собирался заключить под стражу эту уважаемую старую даму. На помощь матери двинулся Иоанн. Проявив редкую энергию и расторопность, он за 48 часов преодолел 80 миль. Судьба на этот раз сыграла ему на руку: он захватил в плен племянника. И тут его жестокая, садистская натура проявилась во всей красе.

Летописец Ральф из Когшелла рассказывает, что Иоанн приказал ослепить и кастрировать Артура, но старый наставник короля помешал гнусному деянию. Эта история использована Шекспиром в его пьесе «Король Джон».

Другая хроника приводит более правдоподобный рассказ: «…В Руанском замке после обеда в четверг перед Пасхой (3 апреля 1203 г.), когда он (Иоанн) был пьян и в него вселился дьявол, он убил его (Артура) собственной рукой и, привязав к телу тяжелый камень, бросил в Сену».

Так или иначе, но Артур «внезапно исчез». Никто не сомневался, кто убийца. Человеческое правосудие не настигло его, но он поплатился за него своими лучшими областями, которые даже не пробовал защищать.

Теперь Филипп выступал в роли мстителя за Артура. Он двинулся на захват англо-анжуйских владений в районе Луары. Это оказалось значительно менее трудно, чем в Нормандии. Подвижные сеньоры Анжу и Пуату никогда не обнаруживали по отношению к владычеству французских правителей того упорного отвращения, которое в течение столь долгого времени делало население Нормандии неутомимым врагом Капетингов. Лош, Шинон и большинство крупных городов и крепостей к 1204 г. изъявили покорность Филиппу. С необычайной политической ловкостью тот сумел удержать их за французской короной и заставил официально признать свое владычество.

Таким образом, обширное государство, созданное Генрихом Анжуйским в Западной Франции, уменьшилось до размеров одной Гиени. Королевство Франция, существовавшее до того времени лишь номинально, превратилось в самую грозную силу во всей Европе.

В этом же году, 31 марта, в Фонтевро возрасте восьмидесяти двух (восьмидесяти четырех?) лет скончалась Алиенора Аквитанская. Велико искушение заметить, что бедствия королевства Англия или безрассудство единственного сына свели ее в могилу. Кое-где проскальзывают намеки на разрыв сердца, постигший старую королеву от гнева при известии о падении Шато-Гайяра. Но она находилась уже в таком возрасте, что смерть не была преждевременной или неожиданной; скорее, был чудом любой подаренный судьбой день. Мы не знаем, какая болезнь стала причиной кончины – скорее, это был целый букет недугов. Но очевидно, что старая женщина уже устала жить и бороться.

Хочется верить, что ушла она легко.

Когда уходят такие люди, как Алиенора, смерть кажется неправдоподобной, немыслимой, оставшиеся чувствуют себя осиротевшими и беспомощными.

Не стало матери-королевы, которая имела большое влияние во Франции, что способствовало укреплению положения Иоанна на континенте. Она была единственной, кто не боялся в лицо говорить Иоанну о его ошибках. Но появился еще один человек, который бесстрашно позволял себе критиковать короля, осуждать его лень и нерешительность, призывать к смелым действиям – его молодая жена Изабелла. Отец посвящал свою единственную наследницу в хитросплетения взаимных претензий Франции и Англии, в центре которых находилось их графство, и девочка уверенно ориентировалась в западноевропейской политике. И если у нее пока не было житейского опыта и широчайшего кругозора знаменитой свекрови, то последовательностью и твердостью, которых не хватало Иоанну, дочь Эмара Ангулемского обладала вполне. Она восприняла поражение Англии как свое собственное и жестко упрекала мужа за слабость и бездействие.

Все источники отмечают ее выдающуюся красоту и милую, нераздражающую заносчивость юности, но подробностей вроде особенностей телосложения, цвета волос и глаз не указывают. Впрочем, сквозь скупые и часто нелестные характеристики Изабеллы нет-нет да и проглянет та невольно отмечаемая современниками неуловимая субстанция, которую принято называть воплощенной женственностью.

Плохо сохранившаяся надгробная скульптура Изабеллы рисует ее довольно изящной дамой с удлиненным лицом и полными щеками. Может быть, черты ее лица несколько излишне правильны, но такие изображения условны, к тому же это портрет уже немолодой женщины.

Известно, что непостоянный Иоанн был сильно увлечен женой. Она пользовалась его слабостью и не допускала до себя, пока он не обретет отвагу для борьбы за наследие предков. Прошло уже шесть лет с момента заключения брака, Иоанн замучил ее своим вниманием, но детей у Изабеллы не было. Однако она не горевала по этому поводу, не сомневаясь, что в нужное время Господь обязательно дарует ей обильное и здоровое потомство. Действительно, скоро она родила наследника, которому король дал имя Генрих – должно быть, в честь не раз преданного им отца; потом на свет появился погодок Генриха Ричард, названный, вероятно, в честь ненавистного брата. Затем в семье английского короля родились подряд три дочери.

Французский король потихоньку прибирал к рукам то, что мог оторвать от остатков Анжуйской державы. Любая потеря вызывала ярость королевы Изабеллы, у которой опасная изобретательность характера сочеталась с категоричностью и решительностью. Больше всего ее возмущала необъяснимая в некоторых случаях пассивность Иоанна. Так, комендант осажденного французами Руана умолял о помощи, но король в это время играл в шахматы и не пожелал прервать партию. Руан пал.

Королева тайно оставила Англию и переправилась на континент к матери, угрожая навсегда обосноваться в Бордо, если муж не возьмет себя в руки.

Иоанна мало заботило, что думают о нем в Европе. Его часто обвиняли в вероломстве – значит, считал он, признают его способности и хитрость; ставили в вину убийство Артура Бретонского – следовательно, боятся. Но он не желал, чтобы говорили, будто он может вернуть преданность жены, только прибегнув к вооруженной силе. Поэтому покинутый супруг лишь умолял Изабеллу возвратиться и мирился с тем печальным для него фактом, что она имела любовников. Зато ее избранников он приказывал убивать без суда и следствия. Впрочем, такие мелочи, как обоюдные измены, не могли поколебать взаимной преданности королевской четы как союзников и единомышленников.