Мужчины, а вы знаете, кто такие женщины? Вы что-нибудь в них понимаете? Разумеется, кроме того, что они невыносимы и с ними невозможно договориться? Нет? А зря!

Женщины — как дети: чуть что, сразу в слезы и к маме. Женщина — как император Петр Первый: хочет жить в столице, заставляет брить бороду и мечтает побывать в Париже. Женщина — как банковский кредит: на тридцать лет и по тридцать тысяч в месяц. Женщина — как ночной патруль на улицах Будапешта: наговорит ерунды, деньги отберет, настроение испортит, а ты еще и виноват останешься. Женщина — как русский путешественник Федор Конюхов: черт знает где ее носит и черт знает кто ее спонсирует. Женщина — как посольство: может и не разрешить с друзьями в Африку поехать. Женщина — как шахматы: чуть не в ту сторону шаг, сразу мат. Женщина — как фильм ужасов: свой быстро приедается и начинает нравиться видео из чужой фильмотеки. Женщина в торговом центре — как извозчик: пока не крикнешь, не остановится. Женщина — как театр: сегодня комедия, завтра трагедия, а послезавтра гастроли в другом городе. Женщина — как любимый свитер: ты его, конечно, очень любишь, но на фига он тебе нужен в той самой Африке, куда она сама тебя и отпустила? Женщина — как преподаватель на экзамене: ты вроде готовился, все правильно рассказал, а она хоп! — и на какой-то мелочи подловила. Женщина — как чай: кто-то любит покрепче, кто-то средний, а кто-то с другом один пакетик на двоих заваривает. Женщина — как футболист: лежит стонет, а ты думаешь: «Симулирует или нет?» В общем, женщина — это женщина! Врата рая и все мучения ада одновременно. Ураган и благодать в одном лице. И лучше не стой у нее на пути, а то сметет и растопчет, даже не заметив…

Вот примерно об этом и размышлял сейчас сеньор Христобаль Саграда, стоя в кабинете госпожи Златы Пшертневской, где разыгрывалась сцена под названием «Нашла коса на камень». Команданте шипел и плевался ядом почище индийской кобры, но госпожа кардинал оставалась абсолютно невозмутима и выслушивала все претензии главного инквизитора Нейтральной зоны спокойно, едва ли не с презрением.

— Я еще раз спрашиваю, госпожа кардинал, кто давал вам право восстанавливать в должности отстраненного от работы сотрудника, известного нам как отец Рид?! — с интонациями голодной гиены завывал сеньор Саграда, угрожающе потрясая сжатыми кулаками чуть ли не под самым носом у госпожи Пшертневской.

— Отдел понес большие потери, причем не без вашей помощи, досточтимый сеньор инквизитор. — Злата обвиняюще направила в сторону своего вспыльчивого оппонента ручку-перо, зажатую в пальцах. — В сложившейся ситуации мы не могли себе позволить остаться еще и без такого ценного сотрудника, как многоуважаемый отец Рид. Поэтому глава Дипломатического корпуса разрешил мне восстановить в полномочиях капитана Священной Стражи, пообещав, что нейтрализацию всех сопутствующих проблем он возьмет на себя. К тому же если это вас успокоит, то могу проинформировать: Виктор Кипелов по-прежнему отстранен, хотя нам и не хватает людей. Его я не восстановила, и до истечения срока наложенного на него наказания он не будет допущен к работе. Вас интересует что-то еще? — Невзирая на отточенную корректность произносимых ею фраз, госпожа Пшертневская являлась дипломатом буквально до мозга костей, а потому вволю поиграла уничижительными интонациями, еще сильнее уязвив самолюбие вредного инквизитора.

Команданте Саграда подпрыгнул как ужаленный и закричал, периодически срываясь на визг:

— Да! Тысячу раз да! Какое вы имели право приглашать в свой отдел нечестивцев из богопротивного дома ди Таэ?

— Такое же, что и по отношению к отцу Риду, — ледяным тоном парировала госпожа кардинал. — С одобрения и благословения вышестоящего руководства.

— А как вы прокомментируете тот мерзкий поступок, что совершил ваш сотрудник, известный под именем святого отца Хьюго де Крайто? Будучи задержанным нашим патрулем в Братиславе, он отказался сдать оружие и покалечил четырех рыцарей святой инквизиции! — Тоненькие усики сеньора Саграды воинственно встопорщились, сделав его похожим на тощего злобного хорька.

— Пока никак, — все так же спокойно отвечала госпожа кардинал. — Отца Хьюго уже больше месяца нет в городе. Он помогает команде чистильщиков избавлять территорию близ Братиславы от расплодившейся хищной нежити. Но когда он вернется, я обязательно выведаю у него все подробности описанного вами инцидента. А теперь, будьте добры, покиньте мой кабинет. Вы отвлекаете меня от дел.

— Однажды вы мне за все ответите, — взбешенно прорычал команданте Саграда, понимая, что крыть ему больше нечем. Ведь слова, как известно, к делу не пришьешь, а свидетелей выдвинутых обвинений у него не имелось. — Вы и весь ваш кишащий ересью отдел! Я найду способ избавить нашу матерь-церковь от этого богопротивного сборища и расправлюсь с вами, нечестивая дщерь блудной псицы!..

Но не успел сеньор инквизитор закончить эту замысловатую фразу, как в миллиметре от его виска вдруг просвистел узкий четырехгранный стилет, который мгновением позже застрял в оконной раме позади госпожи Пшертневской. Главный инквизитор слегка сбледнул с лица. Госпожа Злата недоуменно покосилась на все еще подрагивающий нож. Сеньор Христобаль Саграда, резко обернувшись, столкнулся взглядом с только что влетевшим в кабинет Эриком ди Таэ. За спиной чародея возвышался Профессор, внушительный, словно статуя неминуемого возмездия. Он решительно загораживал дверь своими широкими плечами. Щеки окончательно струхнувшего команданте приобрели цвет протухшей сметаны. Молодой князь, недобро прищурившись, красноречиво поигрывал еще одним стилетом.

— Что вы себе позволяете? — с долей испуга выпалил сеньор Христобаль Саграда, ощутив себя зверьком, попавшим в ловушку. — Да вы хоть знаете, какой высокий пост я теперь занимаю?

— Знаю, очень хорошо знаю. Я никогда не забывал нашу предыдущую встречу. А еще я не переношу, когда в моем присутствии оскорбляют женщину, — угрожающе рассмеялся Эрик. — Поэтому решайте: либо вы немедленно извинитесь перед госпожой Пшертневской, либо я убью вас сейчас на этом самом месте, не утруждая себя вызовом на дуэль.

Команданте смерил молодого князя тяжелым взглядом темных глаз, но промолчал.

— Ну? Я не понимаю, почему вы медлите? Хотите убедиться в моей меткости? — Князь ди Таэ поудобнее перехватил нож и занес руку для броска.

— Шантажист, — сквозь зубы прошипел команданте.

— Не советую вам испытывать терпение князя, сеньор инквизитор, — попыхивая только что раскуренной трубкой, злорадно посоветовал доселе молчавший Профессор. — Оно у него отнюдь не бесконечное.

Сеньор Христобаль Саграда медленно повернулся к госпоже Пшертневской. Его апломб куда-то подевался, лопнув, словно мыльный пузырь.

— Надеюсь, госпожа кардинал простит мне мой несдержанный язык? — невнятно промямлил он, всем своим видом показывая, что всего лишь подчиняется напору грубой силы.

— Бог простит, — безразлично откликнулась госпожа Злата.

— А теперь вон отсюда, — ровным тоном добавил Эрик. — Пока я не устроил вам экстренную встречу с Создателем. И запомните на будущее: если я еще хоть раз услышу, что вы позволяете себе хамские высказывания в адрес женщины, предупредительного броска уже не будет.