клане, — она хмыкнула и присела за стол, не снимая куртки. — Я — Катерина Долгорукая.

Томас присел напротив. Лена не снимала очков, что было довольно неуважительно, да и нелепо, ведь на улице давно темно.

— Меня прислала бабушка. Ну, ты, наверное в курсе, раз здесь, — она назвала его на "ты", хоть так и не было положено при встрече.

К ним тут же подошла официантка и положила на стол две книги меню:

— Добрый вечер. Вы можете вызвать меня по кнопке на салфетнице, хорошего отдыха, — указала она на кнопку и собралась удалиться, но Лена остановила её:

— Я готова сделать заказ.

— Слушаю, леди.

— Литр водки и мясную нарезку. Ещё хрена и чеснока.

Официантка, немного удивившись, кивнула и перевела взгляд на Томаса.

Романов почесал висок, вообще-то, он только взял меню и ещё не выбрал:

— Шашлык. Свиную шею, килограмм. Картофель из печи и овощную нарезку.

— Пить что-нибудь будете? — спросила официантка.

— Вино красное, полусладкое. Крымское подойдёт.

— Благодарю за заказ, — работница ресторана кивнула и отправилась на кухню.

Томи перевёл взгляд на Лену. Она же сквозь тёмные стёкла очков бурила его насквозь: «А он толстокожий. Неужели ничего не скажет про мой наряд? Кажется, он даже не изменился в лице... Такой странный.»

— Как там госпожа Снежана? Как её самочувствие? — поинтересовался Томас.

— Уже лучше, — безынтересным тоном ответила девчонка.

— Понятно. — Томи почесал висок, не понимая такого отношения к себе. Всё выглядело довольно странным. Он-то был не в курсе, что Катерине поставили задачу охмурить его сердце. И теперь Лена, пришедшая на замену, пыталась своим поведением зародить в нём мысль о том, что Катерина Долгорукая точно не гадится в невесты.

— Мне нужно пописать, — Лена поднялась из-за стола и обратилась к соседнему столику, за которым сидели Юто и Анастасия:

— Господа, не подскажите, где тут можно облегчиться?

Юто, жевав спагетти, чуть не поперхнулся. Как она могла спросить такое вот так просто?

— По коридору и налево, — ответила Анастасия.

Лена, не поблагодарив, громким шагом отправилась по указанному маршруту.

Юто посмотрел на спину Томи:

— Что за встреча такая у братана?

— Похоже, на неудачное свидание, — пробормотала Настя.

— Свидание? С такой мымрой? И он ещё говорит за мой вкус, хе-х! — Юто улыбнулся и продолжил ужин.

Лена вернулась минут через пятнадцать. Обычно на такое время в туалет не ходят. В общем, она делала всё, чтобы показать себя, а вернее Катю, в худшем свете. Присев за столик, она всё так же не снимая очков, опёрлась подбородком на ладонь и выдохнула:

— Запоры так ужасны.

— Ешьте больше жидкого, — не меняя тона голоса, ответил Томи.

Лена скривила губки:

— Романов, ты такой скучный, — произнесла она и опёрлась на спинку кресла. — Думала, кровавый наследник куда интереснее.

Взгляд Томи застыл. Немногие называли его этим прозвищем. И такое он никогда не спускал. Зачем она провоцирует? И он должен это терпеть? Всё-таки, она — внучка Снежаны, а к той он относился с уважением.

— Вы слишком доверчивы, Катерина, раз полагаетесь на слухи.

У Лены дёрнулось веко: «Вот же, гад! Почему он так спокоен?! Должен же был разозлиться!» За своими мыслями, она и не заметила, как стала всё чаще всматриваться в его глаза, губы, брови. И ненароком засматриваться. Странное и непредсказуемое поведение Томи часто привлекало женщин.

— Не стоит их недооценивать, — всё тем же грубоватым голосом ответила Елена и скинула с плеч куртку. — Жарковато здесь.

Оставшись в одном белом топике с голыми плечами, она выглядела совсем уж непристойно для ресторана. Видимо, хотела смутить Томаса или вызвать в нём неприязнь.

— Но у вас мурашки на руке, — указал он взглядом на её пупырышки, что появились от холода работающей сплит-системы.

— Где? — Лена тут же взглянула на предплечье, а потом усмехнулась: — Ха! Это моё привычное состояние!

И с улыбкой сняла крышку с графина, после чего налила себе водки. Под любопытным взглядом Томи, она выпила стопку и закусила вырезкой бекона.

— Ох-хох, хороша пошла! — провела Лена пальцем под носом и громко зачавкала, как какой-то пьянчуга-мужик.

Томи улыбнулся. Тут даже он, хоть и малоэмоциональный человек, но не сдержался.

— Почему улыбаешься? — продолжая жевать бекон, спросила Лена.

— Да так, — наколол Томи кусочек шашлыка вилкой. — Ты прикольная.

«Эм-м... Он чё, совсем дурак?!» — внутренне удивилась девчонка, ведь всё её поведение было направлено на то, чтобы вызвать приступы тошноты к своей персоне.

— С чего это? — наполнила Лена стопку новой порцией водки.

— Не прикидуешься высокородной барышней, — закусил Томи мясо и продолжил: — Я многих женщин повидал, все они маскировались под вышколенными повадками.

— То есть, я нравлюсь тебе? — перестала она жевать бекон.

— Вот, — приподнял он вилку. — Ты такая прямая, это тоже прикольно. Так что: да, ты мне нравишься.

Пришла очередь Лены застыть: «Какого?! Я нарядилась, как последняя шалава! Ещё и веду себя, как конченная хабалка, и ему это нравится?! Что происходит?!»

На самом деле Томи раскусил её. О, да, он узнал в разукрашенной девчонке ту самую малолетку, с охраной которой сцепился у МАКавто. Ещё бы ему — разведчику и наёмному убийце не быть в силах разглядеть в ней настоящую. Так что теперь Томас решил поиграть в эту странную игру. Сейчас он заметил, как подрагивает её нога под столом, как нервно она наливает водку, как кривиться когда выпивает, ясно, что она делает это через силу. Всё поведение наигранное, хотя и исполнено довольно правдоподобно. Но актрис таких на пути Томаса хватало.

Лена была загнана в угол. Всё пошло на перекосяк. В её юной голове пришло решение: как переиграть Романова. Последнее женское оружие — ядерная бомба. Она чуть наклонилась, приблизившись к Томи, и произнесла сладким голосом:

— Раз я тебе нравлюсь, то можем поехать в гостиницу и переспать, — усмехнулась она кривой улыбкой. — Для меня такое не проблема.

«Вот оно! Как ты ответишь теперь, Романов?! Никто не любит доступных женщин! Ха! — она внимательно смотрела через очки в алые глаза Томи и отчего-то стала съёживаться в плечах. Улыбка медленно сползла с лица. — Он ведь... Он ведь не позволит себе переспать с внучкой своего учителя... Правда?»

— Класс,