Андеру показалось, что Сокол стал выше ростом. Теперь молчали и молодые, и старики.

— Нет, мы встретим их в холмах и отступим в город, здесь перегруппируемся… — По лицам присутствующих пробежала волна надежды. Под его руководством они однажды уже одержали победу, он снова возглавит их, и они снова победят… Но глаза Сокола наполнились слезами.

— И здесь мы погибнем. Кровь наша напоит землю. Мы умрем как истинные сыны Акшура до того, как город падет. А после нашей смерти он перестанет существовать.

Андер почувствовал, что волосы на его затылке зашевелились. Он останется в Акшуре.

Андер прохаживался, разминая ноги. Большую часть ночи он не ложился, а теперь боялся сесть. Сядешь — не будет сил подняться.

Небо на востоке посерело, звезды начали меркнуть. Скоро появится солнце. Хорошее будет утро, красивое. Чуть влажное, немного ветреное. Если бы не нифилимы…

Народ вокруг еще спал. Андер завидовал им. Сегодня ему удалось отдохнуть совсем немного. Среди ночи он проснулся в холодном поту. Каменоломни нифилим преследовали его даже во сне.

Впрочем, не одному ему не спалось. Кто-то вблизи наигрывает на дудочке. Старая мелодия, он слышал ее еще ребенком. Мачеха пела ее за прялкой. Там что-то про луну, которая дробится в ряби пруда. Печальная песня. Жаль, слов он не помнит.

Андер напевал под нос мелодию, пытался вспомнить слова, но тут свирель смолкла.

— Вон, смотрите!

Вдали показался огонек, другой… все больше и больше. Они отражались в воде, множились.

— Факелы.

Нифилимы пересекали реку. Единственный на много миль кругом брод, им пользовались и купцы, и местные жители. Андер тоже переправился здесь во время бегства из Дагонора.

— Только посмотрите на них, — воскликнул кто-то, сидящий рядом в траве.

Молодой парень лет семнадцати-восемнадцати, но с густой бородой. Имени его Андер не знал.

— Как будто… — начал парень и встал, опираясь на копье.

— Что?

— Даже не знаю. Ничего.

И вот они стоят, наблюдают за движением факелов. Никто уже не спит. Многие молятся, обещают богам обильные жертвы. Андер поразмыслил, не присоединиться ли к ним. В богов он верил, но сказать им ему было нечего.

— Что-то мне неможется, — пожаловался парень, прижимая руку к груди.

— Мне тоже не по себе, — признался Андер. Он слышал рассказы о страхе перед схваткой. Кто потеет, у кого живот пучит, иные то и дело бегают в кусты, хоть мочевой пузырь совсем пуст. Некоторых знобит.

— Сердце колотится, как бешеное, — удивился парень. — Слышишь?

— Ничего, — Андер положил руку ему на плечо. — Ты дыши глубже.

Парень со свистом втянул воздух.

— Глубже не получается. — Он чуть помолчал. — Есть ведь и другие места на свете. Можно было взять жену и… — Тут он замолчал на полуслове с открытым ртом. Первые лучи солнца просочились из-за восточных гор.

Долину окутывали тени, но приближающаяся армия уже была видна. Не меньше трех тысяч нифилим и несчетная толпа дикарей. Соотношение сил шестьдесят к одному, если не хуже.

Андер не удивился бы, если бы его собеседник сейчас развернулся и понесся прочь.

— Кто это? — спросил парень, нервно сжимая древко копья.

— Дикари, — проворчал Андер. — Лиллины. Живут к западу от Иссохших Холмов. Нифилимы их все время ловят.

Уже можно различить покрытые густой шерстью тела чудовищ. Плечи, грудь, живот, сухие ягодицы — все в густых волосах.

— Они очень сильные, — продолжил Андер. — А те, что больше других похожи на людей, вооружены дубинами.

— Похожи на людей?

— Сам увидишь.

Собеседник отчаянно боролся со своим страхом. Симпатичный парень.

— Слышишь?

— Барабаны. В ритме сердца. Нас пугают, дикарей взбадривают.

— Сколько их там?

— Много. Слишком много.

Дикари завопили и полезли на холм. Уже стали различимы их мощные надбровные дуги. В большинстве своем нападавшие были какими-то тощими. Голодные, что ли? Он и сам-то еще не успел как следует отъесться в Акшуре. Еще бы недели две… Андер глянул на кисть руки. Вены вздулись, как у старика.

Краем глаза Андер заметил, что парень попятился. Он снова похлопал соседа по плечу.

— Оставайся здесь. Это самое безопасное место.

Парень покраснел. «Думает, я считаю его трусом», — догадался Андер и снова обратился к нему:

— Копьем целься в грудь, нет смысла метить в шею. И держи древко горизонтально, так устойчивее.

— А если они зайдут сзади?

Андер вытащил из-за пояса охотничий нож и вручил парню.

— Тогда бросай копье и работай этим.

— Спасибо, — прошептал акшурец.

Первой на гребень холма выскочила самка с длинными, болтающимися из стороны в сторону грудями, волосатыми до самых сосков. Она тяжело дышала, широко раскрыв рот, густо усаженный желтыми кривыми зубами. Весь ее облик внушал ужас, если не считать глаз, в которых светился ее собственный дикий испуг.

Андер вздрогнул. В живот самки воткнулись ржавые зубцы вил, она пронзительно завопила, и Андер почувствовал, как в штаны брызнула горячая струйка из его мочевого пузыря.

Андер пригнулся, но недостаточно низко. Смягченный шляпой удар дубинки пришелся чуть позади уха. Шляпа свалилась с головы. Сам он откатился в другую сторону. Сжал зубы, ожидая второго удара.

Их сопротивление сломили почти мгновенно. Толпа дикарей смела тонкую линию обороны, не обращая внимания на тычки и удары. Какая-то молодая самка на бегу укусила Андера за руку повыше запястья. Из раны сочилась кровь.

Конечно, акшурцы сражались, убили нескольких дикарей, но что это изменило? Андер направлял копье во все, что видел перед собой, но чаще всего попадал в пустоту. Иногда, к его удивлению, копье натыкалось на мягкие преграды. «Скоро все стадо будет помечено царапинами», — подумал он с горькой усмешкой.

Он удивился, когда вдруг копье в чем-то застряло. Оказывается, он умудрился проткнуть низкорослого коренастого самца с совершенно лысым черепом. Андер налег на древко, и наконечник прошел между ребрами дикаря. Тот широко открыл рот, но не издал ни звука. Как будто рыба, выброшенная на берег.

Андер дернул копье, но вытащить не смог. Еще рывок, поворот, рывок — чуть поднапрячься, и…

Но тут над ним возник огромный самец с толстенной дубиной. Длинная шерсть у него на голове и на груди была завязана в узлы, даже вокруг члена были обмотаны волосы. Один взмах дубины — и копье Андера переломилось. Андер перехватил поудобнее оставшийся в руке обломок и взмахнул им, защищаясь от нападавшего.