Они молились и жгли свечи, ждали и надеялись, и через несколько дней их молитвы были услышаны. Ян открыл глаза и начал говорить. Выздоровление шло медленно, но со временем Яну стало лучше, и он почти полностью выздоровел. Ян был умным мальчиком, которому легко давалась учеба, но после этого несчастного случая он начал отставать в школе. Он все еще мог работать на ферме и управляться с животными, но учеба ему больше не давалась.

Вся семья думала, что Гарри, старший сын, унаследует ферму. Но Ян, как и Гарри, тоже всегда хотел быть фермером, и Гарри понимал, что Яну это нужно больше, чем ему.

Мысль покинуть родину зародилась в нем благодаря американским десантникам. Они были отважны и самоуверенны. Голландские мальчики отирались вокруг них, готовые оказать посильную помощь в борьбе с нацистами.

Теперь же в Синт-Оденроде оставались только мертвые солдаты. Поле, на котором Гарри практиковался в верховой езде, сейчас превратилось в кладбище – отец Гарри отдал его католической церкви, когда церковное кладбище переполнилось в результате военных потерь. После войны деревенские девушки ухаживали за могилами. Сестра Гарри, немного знающая английский, писала письма родным погибших американских солдат, чтобы те знали, что за могилами ухаживают. Один из них, Ники Шлитц, был родом из места, о котором они никогда не слышали, – Гринсборо, штат Северная Каролина. Ни Гарри, ни Йоханна не встречались с Ники Шлитцем, но они видели других солдат, и все они были храбрыми и дружелюбными. Николас Корбин Шлитц, первый лейтенант в 502 парашютно-десантном полку, был убит 18 сентября 1944 года. Сестра Гарри надеялась, что ее письмо успокоит его семью. Она хотела, чтобы они знали: его жертва не была напрасна.

Да, Гарри был не против перебраться в страну, из которой были родом эти люди. Он слышал, что Канада принимает голландских иммигрантов-земледельцев, так что он подал документы на визу и принялся экономить, чтобы накопить денег на переезд. Но вскоре после того, как его сестра написала, что Гарри собирается переезжать в Канаду, в Синт-Оденроде пришла телеграмма. Семья Шлитц была готова помочь Гарри переехать в Америку.

Оставалось только одно. Гарри уже несколько лет ухаживал за Йоханной. Ее братья занимались вместе с Гарри в клубе 4-H. Йоханна была красавицей с каштановыми волосами и любила то же, что и Гарри, – животных, в особенности лошадей. Сестра Йоханны уже эмигрировала в Америку, и, когда Гарри заговорил о переезде туда, глаза Йоханны засияли, будто она тоже представляла себе поля, простирающиеся до самого горизонта.

Теперь, несмотря на грязь, жару, на сырость, куда более сильные, чем те, к которым он привык, несмотря на грубо сколоченный домик с щелями в стенах, несмотря на тяжелую работу от рассвета до заката, Гарри и Йоханна переносили тяготы новой жизни с небывалой стойкостью.

Гарри был не против работы в поле – он всю свою жизнь ею занимался, – но он скучал по животным, особенно по лошадям. Мужчина не мог забыть чувство, которое овладевает наездником на украшенной флажками арене под звуки духового оркестра. Эти воспоминания помогали ему в нелегкой теперешней жизни. Гарри отер пот со лба и продолжил работать.

Около полудня он обычно проходил четверть мили по дороге, чтобы помочь своему соседу. У Келвина Росса были бизнес по заготовке льда и ферма. У него имелся бензиновый двигатель, с помощью которого он сушил сено в силосохранилище, но, чтобы отвозить с полей кукурузу, он использовал телегу с лошадью. Гарри вел телегу. Ему нравилось быть рядом с животными, и ферма с ее размеренным ритмом напоминала ему о доме. Уклад жизни в Синт-Оденроде менялся в зависимости от времени года – плавание летом и катание на коньках зимой, когда замерзали пруды. Каждой весной в городок, на потеху детям, приезжал цирк с казаками – русскими наездниками, показывающими чудеса джигитовки.

Однажды Кэл попросил Гарри отвезти его на выходных на ярмарку в Северную Каролину. Гарри никогда не видел в одном месте столько тракторов. Они с Кэлом расхаживали среди экспонатов, с восторгом разглядывая их. В начале 1950-х годов в Америке было еще много маленьких семейных ферм, и многие использовали лошадей, которые тянули плуг. Тракторы позволяли сэкономить время на вспахивание полей и были более эффективны, но они требовали значительных капиталовложений. Трактор был куда дороже лошади. Сверкающие трактора и сельскохозяйственные машины, которыми восхищались Гарри и Кэл в тот день, вскоре полностью изменят американское фермерство: семейные фермы уйдут в прошлое, их заменят крупные хозяйства, у которых достаточно денег на сельхозинвентарь.

На ферме Кэла работу все еще выполняли лошади. Никто не собирался использовать их для верховой езды, но однажды Гарри оседлал одну – поездка была жесткой, но славной. Экспериментируя со всеми тремя лошадьми и сооружая из старых столбиков и рельсов препятствия, Гарри даже смог заставить одну из них прыгать. Он назвал кобылу Петра, в честь своей любимой лошади, которую оставил в Голландии.

Люди чесали затылки, видя, чем занимаются Гарри и Петра в полдень, когда всем остальным хотелось лишь расслабиться в тени с бутылкой холодного пива в руке. Они с удивлением смотрели на молодого человека, грязного и обгоревшего из-за постоянного пребывания на солнце, скачущего по полю на старой рабочей лошади. Но если бы это видел тот, кто разбирается в лошадях, то по посадке, по прямой спине, по тому, как легко он удерживал поводья, понял бы, что Гарри умеет сидеть в седле. Он общался с лошадью без слов, лишь иногда бормоча что-то по-голландски.

Езда по кругу, галоп, прыжки – на несколько минут Гарри мог позабыть обо всем и снова почувствовать ощущение полета. После этого он аккуратно расседлывал лошадь, давал ей зерна и отпускал на пастбище. Завтра он запряжет ее в телегу и повезет кукурузу в силосохранилище, а лошадь будет такой же смирной, как и раньше. Но то, что тебе приходится тащить тяжелый груз, не значит, что тебе не хочется иногда и полетать.

В местной выставке лошадей можно было поучаствовать за три доллара, с шансом выиграть приз в десять долларов. Для Гарри и Йоханны это была недопустимая роскошь. Но верховая езда была важна для Гарри. Он так тяжело работал, что они решили: один раз участие в выставке можно себе позволить. У старой рабочей лошади не было ни единого шанса, но Гарри заботился о ней так, будто она была чистокровной. Дома в Голландии те же самые лошади, что тянули плуг и телегу, участвовали в выставках, ходили под седлом по выходным. Для Гарри это было нормально. Он достал свои штаны и куртку для верховой езды из чемодана, и Йоханна заштопала и погладила их. Гарри намазал ваксой свои сапоги и пригладил волосы. Он был готов отправляться.

Не осталось фотографий с того дня, когда Гарри де Лейер прибыл на свою первую выставку лошадей на американской земле. Его одежда была простовата, и он ехал на старой рабочей лошади, но он хорошо ее обучил и привез домой синюю ленту и приз в десять долларов за соревнования по конкуру. Йоханна, ожидавшая его у ограды, обрадовалась деньгам, за которые можно было купить вещи для ребенка – они ожидали первенца.

Но в тот день кое-кто еще стоял у ограды – смекалистый ирландец по имени Микки Уолш. Все знали его, мужчину с широкой улыбкой, одетого в полотняную куртку с галстуком, чистокровного ирландца пятидесяти лет с седыми волосами и голубыми глазами. В период между 1950 и 1955 годами Микки Уолш был первым, кто выиграл в общей сумме один миллион долларов на стипль-чезе – скачках, где лошади состязаются в прыжках на полной скорости через твердые деревянные препятствия. Сейчас, когда дела у него шли лучше некуда, Микки организовал соревнования по стипль-чезу в Саусерн-пайнз, штат Северная Каролина, неподалеку от фермы Маккормика.