Халл начинал понемногу вскипать:

— Послушайте. Если он не в открытом космосе и не на дне Марианской впадины, то связь с ним есть. И мы оба это знаем. У вас есть мой номер мобильного. Прошу вас передать его ему, вместе с просьбой перезвонить мне, причем как можно скорее.

С этими словами он повесил трубку. Пускай теперь морпехи шевелятся.

Прихватив с собой Линди, он выехал из отдела, на перекус прихватив шоколадный батончик и банку колы. До свидания, здоровое питание. По Первой Колониальной он свернул на боковую дорогу со странным названием Болотные Огни и по ней доехал до больничной травматологии. Первой остановкой стал морг, где патологоанатомы уже заканчивали работу.

На стальных лотках лежали два прикрытых простынями тела. Ассистент как раз собирался отправить их в холодильное отделение. Медэксперт остановил его и отдернул простыню на одном из них. Детектив Халл пристально вгляделся в молодое лицо — жутко обезображенное, но все же узнаваемое и сличимое с присланным из бюро фото. Спутанная борода торчит чумазым веником, глаза прикрыты.

— Вы успели выяснить, кто это? — спросил медэксперт.

— Да.

— Получается, вы знаете больше моего. Но все равно мне кажется, что я могу вас удивить. — Он стянул простыню до щиколоток. — Что-нибудь замечаете?

Рэй Халл всмотрелся еще раз долгим изучающим взглядом.

— На теле нет растительности. Только борода.

Медэксперт снова набросил простыню и кивнул ассистенту: можно отправлять труп в холодильник.

— Сам я этого никогда не видел, только на экране. Два года назад на семинаре по исламскому фундаментализму. Знак ритуального очищения, подготовка к переходу в мусульманский рай.

— Бомбист-убийца?

— Киллер-самоубийца, — поправил медэксперт. — Погуби какого-нибудь важного прислужника Большого Шайтана, и врата вечного блаженства откроются входящему в них мученику-шахиду. Мы в Штатах об этом постулате особо не знаем, но он довольно распространен на Ближнем Востоке, в Пакистане и Афганистане. У нас об этом в рамках семинара была лекция.

— Но он родился и вырос здесь, — заметил Халл.

— Значит, его кто-то обратил, — парировал медэксперт. — Кстати сказать, ваши криминалисты уже сняли и забрали отпечатки пальцев. Кроме этого, на нем ничего не было. Кроме пистолета, который сейчас, я полагаю, у баллистиков.

Следующая остановка у детектива Халла была наверху. Доктора Алекса Маккрэя он застал в кабинете, за остывшим столовским сэндвичем с сыром и тунцом.

— Что хотите знать, детектив?

— Всё, — ответил Халл.

Хирург так и сделал: взял и все выложил.

Когда тяжелораненого генерала внесли в реанимацию, доктор Маккрэй распорядился насчет немедленного внутривенного вливания. Затем он замерил основные показатели состояния организма: насыщение тканей кислородом, пульс и давление.

Анестезиолог проверил и счел хорошим венозный доступ через яремную вену, куда тут же был подведен большого сечения катетер с капельницей, а следом два пакета крови первой группы отрицательного резус-фактора для медицинской поддержки. Затем образец крови пациента был направлен в лабораторию для перекрестной пробы.

Неотложной задачей доктора Маккрэя при кратковременной стабилизации пациента было выяснить, что происходит у того внутри грудной клетки. Было ясно, что пуля угнездилась там: входное отверстие раны четко различалось, в то время как выходного не было видно. После коротких дебатов, использовать лучше рентген или томограф, решено было тело с каталки не снимать и использовать рентген, сунув пластину под бесчувственное тело и сделав снимок сверху.

Выяснилось, что пуля попала генералу в легкое и застряла вблизи хилуса (корня легкого). Это открывало три варианта, все три из них рискованные. Можно было сделать операцию с использованием искусственного кровообращения, но от этого могло еще сильнее пострадать легкое.

Второй вариант — срочная инвазивная операция с целью извлечения пули. Но она также подразумевала большой риск (истинный масштаб повреждения был все еще не ясен) и могла оказаться фатальной.

Доктор остановился на третьем: сутки подождать без дальнейшего вмешательства в надежде, что, хотя на данный момент восстановление жизненных функций налагает на организм старика тяжелейшее бремя, при дальнейшем реанимировании и стабилизации он все же сможет слегка окрепнуть. Тогда инвазивную хирургию можно будет применить с большей надеждой на выживание пациента.

Когда решение было принято, генерала перевели в интенсивную терапию, где он на момент разговора детектива с хирургом и лежал, опутанный гирляндой трубок.

С одного бока к шее подходила система для внутривенного вливания, с другого крепился катетер. К ноздрям были подведены кислородные трубки, постоянно подающие кислород. На прикроватном мониторе, пульсируя в такт сердцу, виднелись показатели кровяного давления и пульса.

Наконец, под левой подмышкой, между пятым и шестым ребром, помещался грудной дренаж. Он перехватывал постоянный отток воздуха из проколотого легкого и направлял его в большую, на треть заполненную водой стеклянную колбу на полу. Таким образом вытесненный воздух, покидая грудину, попадал под воду и пузырями поднимался на поверхность. При этом он не мог возвращаться в плевральную полость, поскольку это разрушило бы легкие и убило пациента. А так раненый мог продолжать вдыхать кислород через приставленные к ноздрям трубки.

Получив заверение, что в ближайшие дни легче попасть живьем в рай, чем повидаться с генералом, детектив Халл покинул здание больницы. На парковке возле приемного покоя он попросил Линди повести машину: надо было сделать кое-какие звонки.

Первым делом Халл позвонил в колледж Уиллоуби, где обучался Мохаммед Барре, давешний убийца. Детектива соединили с деканом факультета. На вопрос, действительно ли мистер Барре является студентом Уиллоуби, та сказала, что безусловно да. Когда же ей было рассказано о происшествии на площадке гольф-клуба Принцессы Анны, декан ошеломленно смолкла.

Достоянием гласности информация об утреннем убийстве еще не стала. Халл сказал, что через двадцать минут будет в колледже. Декана он попросил к этому времени подготовить всю информацию о студенте, а заодно обеспечить доступ в место его проживания. И, разумеется, никого пока не ставить в известность, в том числе и родителей студента в Мичигане.

Второй звонок был в отдел дактилоскопии. Да, там получили из морга первоклассные отпечатки, все десять, и провели их через автоматическую систему распознавания. Совпадений нет; при жизни студент в системе определенно не значился. Будь он иностранцем, в службе иммиграции хранилось бы его досье, заведенное в день подачи заявления на визу. Скорее всего, молодой мистер Барре был сыном родителей-эмигрантов. Но из какой страны? И каким мусульманином — урожденным или неофитом, сменившим имя?

Затем последовал звонок к баллистикам. Что за пистолет? Автоматический «Глок-17» швейцарского производства, с полным магазином, израсходовано пять патронов. Сейчас службисты пытались отследить зарегистрированного владельца — фамилия явно не Барре, живет в пригороде Балтимора, штат Мэриленд. Тогда что, пистолет украден? Перекуплен? За выяснением незаметно прибыли в колледж.