для человека со средствами такое дело не составляло труда. Вскоре ему было известно о нас все. А в 1979-м году Илье сообщили, что мама едет в Канаду руководителем туристической группы.

…Аэропорт Оттавы встретил туристов из СССР Канадскими флагами с кленовым листом и теплой погодой. Любезный гид ждал у выхода, автобус стоял на стоянке. Расселившись в гостинице, народ отправился знакомиться с городом. Католический собор Нотр-Дам, здание парламента с высоченной «Башней мира», торжественная смена караула на парламентской площади, великолепные парки и многое другое увидели в этот день наши туристы.

Поздним вечером в мамином гостиничном номере раздался телефонный звонок. Приятный женский голос на ломаном русском языке приглашал на завтра всю группу к некоему Гленну Вернеру.

– Вас ждут приятные неожиданности, – пообещала собеседница.

На следующее утро отправились в гости.

Миновав каменные джунгли столичных высоток, автобус ехал по тенистой улице двухэтажных коттеджей и, наконец, остановился у одного из них. Этот коттедж был посолиднее окружающих.

– Живут же люди! – восхитился один из туристов.

Вошли в дом. Обстановка на первом этаже соответствовала внешнему виду. К гостям вышла женщина в белом фартуке – наверное, экономка:

– Располагайтесь поудобнее, хозяин сейчас будет.

Кто уселся в мягкое кресло, кто ходил по залу, рассматривая мебель, диковинные обои и картины на стенах. Где-то наверху хлопнула дверь, раздались шаги и по лестнице стал спускаться хозяин…

– Я подняла глаза и обомлела, – рассказывала бабушке мама, – ко мне спускался папа – папа, которого давно нет на свете – сухощавый, высокий, такой же нос с горбинкой, цепкие темные глаза.

– Здравствуй, Ниночка, – на русском языке произнес он, – наконец-то мы встретились!

Ниночка смотрела на него во все глаза, ничего не понимая. Сэр Гленн предложил пройти в кабинет наверху – она послушно стала подниматься по ступеням.

Мама слушала рассказ Гленна, который на самом деле оказался тем самым, пропавшим в войну Ильей. Рассказ о том, как помотала его жизнь по миру, как трудно пришлось выбиваться из нищеты, но теперь он вполне состоятельный человек, правда семьей так и не обзавелся. Как искал брата и Галю и боялся объявиться, а сейчас рад, что мама приехала в Канаду. Гленн – Илья навел справки и знает о ней все: что она член КПСС, успешный директор большой фабрики, имеет двух дочерей и внучку, что один зять – офицер, а другой – комсомольский работник. Но самое главное сказал потом:

– Приглашаю вас переехать ко мне в Канаду. Моего состояния хватит на всех, соглашайся. Бери девочек и зятьев – короче, собирайтесь! – мама молчала…

В том далеком году, во времена «железного занавеса», об этом страшно было даже подумать – иметь родственников за рубежом считалось преступлением. В анкетах наших туристов, выезжающих за рубеж, даже графа такая была: «Родственники за границей».

Мама ничего не пообещала Илье и совсем не переживала, вернувшись домой. Интересная работа, напряженные дни и недели, а так же далекое существование Ильи где-то там, в Канаде, сделали свое дело. Нам же об этом она тогда и вовсе не рассказала, может, боялась, что проболтаемся?

А Илья так и не сказал ей самое главное – не сказал, что мама его дочь! Его, а не брата Ивана. Кто знает, как бы все сложилось, узнай она об этом тогда?

Через много лет маму разыскивала Инюрколлегия – вероятно, по делу о наследстве – она не отозвалась…

А потом мамина тетушка, жившая на Украине, перед смертью открыла тайну ее рождения, тайну Гали, Ильи и Ивана. Мама некоторое время носила это в себе, потом рассказала нам. Мы были в шоке, даже не верили – мол, выдумки все это! Но потом стали разыскивать хоть какие-нибудь сведения об Илье Рожко – благо уже был интернет. И представьте, наши старания увенчались успехом – пришло письмо из Канады. Вот его краткое содержание.

«Долина реки (Илья – Гленн) жил в Канаде и арендовал комнату у некоего друга, с которым они встретились, когда Илье было 97-98 лет. Илья работал и получал «маленькое количество денег». Илья никогда не имел автомобиль, никогда не учился и не имел телевидения. Он никогда не женился и жил один, но упоминал о родственниках в России. Его день рождения был 15 мая 1895 года. В возрасте 102-х лет Илья уже никого не узнавал и в 1997 году его поселили в санаторий, где он и умер на следующий год. Илья был добрый и щедрый человек вы могли бы им гордиться. Гленн знал о вас и был доволен, что его брат брал хорошую заботу о вас и хранил все сейфом (я так понимаю – в тайне)»

Сколько разговоров и вопросов было вокруг этого письма! Почему Илья имел «маленькое количество денег» и куда делось его огромное состояние? Почему не искал нас теперь, когда времена изменились? Ответов не было – все это так и осталось нераскрытой тайной…

Принципиальная в работе, но мягкая в личных вопросах, мама была строгой, но очень заботливой – эдакое воплощение настоящей женщины – кротость и доброта, слава и всеобщее уважение.

Принимая участие в судьбе работниц своей фабрики, старалась помочь каждой. Одну отправляла учиться в текстильный (юридический, финансовый) институт, другой помогала получить квартиру. Даже семейные скандалы ей, испытавшей это все на себе, приходилось улаживать. После того, как она устраивала разнос мужу-выпивохе, в семье надолго воцарялся мир.

Ее любили все. Девчата из экспериментальной лаборатории, провожая на курорт, шили модный комплект из летящего шелка – легкие брюки и такая же туника. Примеряя, подгоняли по фигуре, приговаривая:

– В таком костюме только замуж!

– Кто первый позовет, за того и пойду! – соглашалась мама.

– А кто на примете? – любопытничали портнихи.

– Один военный (генерал из Москвы), и один «шофер» (руководитель транспортного управления).

…Забегая вперед, скажу – первым позвал «шофер»…

Она была совсем не требовательной – при случае могла спать на жестком матрасе с маленькой подушкой и позавтракать одной гречневой кашей, запивая пустым чаем. Но, хотя времена были нищенские, красивые вещи любила.

Однажды летом, когда на улице шел проливной дождь, я, собираясь за молоком, крутила в руках старый зонт с поломанной спицей и ворчала:

– Мам, ну ты бы хоть зонтик приличный приобрела!

– Да где же его взять? В магазинах не продаются.

– Как где, – удивилась я, – ты директор, или кто? Идешь на базу и просишь у заведующего складной зонтик и… моток мохера! Берет Ирочке свяжу!

– Да что ты, Витусенька, как-то неудобно …

Но на следующий день мама, переступив через свое «как-то неудобно»,