От восторга Рин даже позабыл, что бежал в библиотеку на выручку брату, но тут же вспомнил и ускорился.

Он почти не отстал от госпожи Ю и влетел в дверь следом за нею. Там, внутри, было нехорошо. Перекосившийся, накренившийся стеллаж, книги на полу, Шарлотта, лежащая среди них. И Юлианна, по лбу которой стекала кровь, и какой-то почти взрослый парень, очень на нее похожий. Он держал Дана за плечи и прижимал к стене. Да еще с таким зверским видом!

— Отпусти моего брата! — изо всех сил завопил Рин, готовый броситься на высокого черноволосого парня.

Тот был выше Дана, а уж Рин ему едва до плеча доставал. Но все равно за брата был готов сражаться до крови или даже до смерти!

— Он чуть не убил мою сестру и Шарлотту! — зарычал в ответ почти взрослый парень.

— Мою сестру, — добавила молодая библиотекарша.

Ого, как. Рин посмотрел на библиотекаршу уже другим взглядом. Если та девчонка не соврала насчет Шарлотты, то ее старшая сестра, выходит, тоже ведьма.

Над Шарлоттой склонились Генриетта и госпожа Ю.

— Мьедик есть? — спросила учительница. — Врачьеватьель. Льекарь.

— За ней уже побежала Карина, — ответила Генриетта.

— Что случилось-то? — спросил Рин у брата.

Тот дернулся в крепких руках Юлианниного брата и хмуро сказал:

— Она сказала, что мы… работаем… на Тройку!

Ему даже говорить это было трудно. У Рина вырвался из груди резкий смех.

— Замолчьите, — сказала госпожа Ю. — Глупые дьети! Человьек бьез сознания, а вы говорьите такое. Развье госпожа Маркура допустьит, чтобы сьюда пришли люди, свьязанные с Тройкой?

— Плевать, что она допустит, а что нет! — крикнул Дан. — Они не имеют право говорить такое… нам!

Рин был полностью с братом согласен.

— К тому же ведьмам тут не место, — сказал он.

Тут библиотекарша вздохнула и пошла поднимать книги.

— Мы с Шарлоттой уже через это прошли, — сказала она, — неужели опять?! Если ты боевой маг, ты можешь быть на стороне Тройки или не быть. Так же и с нами, ведьмами. Мы на самом деле не принадлежим к плохим просто по праву рождения. Мы…

Тут в библиотеку вошла приятная и очень опрятная дама в белом платье.

— Ну кто бы сомневался, — сказала она, увидев Шарлотту, — опять барышне Хармони нехорошо.

Села на пол возле девочки, затем недовольно осмотрелась и, наморщив курносый нос, произнесла:

— Старшие мальчики пусть принесут носилки. Барышня Остин, покажите им, где их взять. Младший мальчик — стакан воды, похолоднее. Остальные могут идти по своим делам.

Рин подорвался бежать первым, Юлианнин брат подтолкнул следом за ним Дана.

В коридоре брат опомнился и остановился.

— А ну стой, Рин, — крикнул он. — Давай обратно.

Рин тоже притормозил и обернулся.

— Она ведьма. Одна из них.

Юлианнин брат дал Дану тычка в спину.

— Дурак, — сказал он. — В прошлом году мы тут от нападения все вместе защищались. И эта, как ты сказал, одна из них, дралась не хуже других. Она собаку чуть не потеряла, а ты… Дурак!

— Паутинку? — дрогнувшим голосом спросил Рин.

Он обожал собак. И Паутинка ему понравилась: веселая, ласковая. Значит, девчонки не врали!

— Ведьмы наши враги, — уперся Дан, но брат Юлианны подтолкнул его снова.

— Тащи свои кости вниз, к врачебному кабинету, — сказал он. — Как там тебя?

— Данир Эльсиндор, — сказал Рин, хотя его не спрашивали. — А я Ринар. А эти девочки правда, что ли, драться умеют?! Ну кроме Юлианны, она так себе…

Юлианнин брат нагнал Рина и дал тычка и ему.

— Юлианна — моя сестра, а не так себе, — сказал он гордо. — А я, кстати, Юстас.

Говорил он почти дружелюбно. Словно и не собирался их поколотить.

— Я ученик Темной школы, — добавил словно невзначай. — И если что — у нас тут перемирие. Из-за Тройки. А вы ничего не знаете, так хоть не лезьте! Ну, что встали? Вам поручение дали, куратор ваш, между прочим, а вы застыли.

Рин сорвался с места. Воды принести? Какой пустяк! А девчонка достойна уважения. Странно! Раньше, до гибели родителей, он во всем доверял старшему брату, верил ему, готов был послушать самого рискованного приказа Дана!

А сейчас они становились как-то дальше друг от друга, хоть и должны были держаться все время вместе. Странно!

Возле туалетной комнаты на каждом этаже находился питьевой фонтанчик. Надо было покачать ногой педаль и подставить рот под неровную струйку, вырывавшуюся из чаши. Только тут Рин сообразил, что второпях не подумал ни о какой посуде под воду. Кругом не было ни стаканов, ни чашек, ничего, что могло бы удержать воду. Не в руках же ее нести! Он заглянул в туалет и увидел там возле умывальника стакан с одиноким красным цветком. Вышвырнув его в раковину, Рин ополоснул стакан и налил туда свежей воды. Эх, девчонки! В туалете у них цветочки, в коридорах у них картинки, а книжки в библиотеку притащили просто ужасные.

Он бегом вернулся назад — Юстас и Дан еще не принесли носилки! — и протянул стакан лекарше.

— Спасибо, мальчик, — сказала та.

Пока Рин бегал за водой, Шарлотту уже усадили на скамеечку, и библиотекарша держала ее голову у себя на плече. Девочка была очень бледной. Юлианна сидела на стуле и вытирала сбегающую из раны на лбу кровь носовым платочком.

— Спасибо, — буркнула она, когда Рин подал ей свой. — Но не думай, что это мир.

— Я не думаю, — процедил сквозь зубы Рин. — Вы нас еще плохо знаете.

— Очень нам хотелось вас узнавать, — сказала Юлианна. — Но вот кто б знал, что библиотека становится таким интересным местом, а?

Юстас и Дан принесли носилки как раз в то время, как Генриетта и Карина рассказали, что произошло.

— Вы должны извьиниться, молодой чьеловьек, — сказала госпожа Ю, обращаясь к Дану. — И вы будьете наказаны.

Рин увидел, как сжались кулаки его брата.

— Хорошо, — сказал Дан, не пытаясь оправдаться. — Только прошу: сожгите книги ведьмы Эвелин.

— Книгьи не могут приньести зла, — сказала госпожа Ю резко. — На них нет отпьечатка ведьминой магии, только та, что присущья магьическим книгам. Не удивльюсь, если и вьедьма Эвьелин получила их случайно, а потом выбросьила.

Иначье как бы я их нашла на рынкье?

— Откуда вы вообще знаете, что это за книги? — спросила библиотекарша.

— Поверьте, мы знаем, — с горечью сказал Дан. — Она сама приносила их нашим родителям в качестве… подарка.

Рин едва не разревелся. Это был предпоследний их вечер с мамой и папой.