— Ыыыыу, — прокряхтела Юлианна, складываясь пополам.

Дан отвернулся от костерка и поддержал девочку под локоть.

— Следили за нами, барышня Амадор? — спросил он высокомерно.

— Да, собиралась наподдать кое-каким молодым людям, — сказала Юлианна, с трудом хватая ртом воздух. — За то, что воруют и уничтожают книги.

Рин помог ей сесть на кучу собранной листвы.

— Да хватит уже воевать, — сказал он с досадой. — Вот они, эти книги.

И указал на костерок.

Тот горел весело и задорно, дымя и потрескивая. В середине лежали раскрытые книги — все, кроме той, что была с цепью и замком. Она находилась внизу и была по-прежнему заперта.

— Видишь? Они несгораемые, — с горечью сказал Дан. — Удивительно, как заклятые и проклятые книги удалось притащить сюда. А?

— Но книги сами по себе не опасны, — проворчала Юлианна, — даже если у них были такие жуткие хозяева, как Тройка.

— Ну-ну, — снисходительно произнес Дан. — Ладно. Я объявляю перемирие. И тоже объяви. У нас есть дела посерьезнее.

— Эти? — кивнула на книги Юлианна. — Смешно.

— Не смешно, — поправил Рин, — а опасно. В ваши красивенькие девчачьи головы не лезут мысли, что книги ведьм правда могут быть страшнее самих ведьм?

— Защита пансиона не пропустила бы их, если б они были опасны, — не уступала Юлианна. — А защиту не дураки ставили. И даже не девочки, а вовсе даже мужчина, я сама видела. Вытаскивайте уже книжки, глупые вы Эльсиндоры. Госпожа Ю задала мне задание, а вы хотите его сжечь!

Имя куратора первого класса произвело впечатление. Дан палочкой вытащил книги из огня.

— Но все же я настаиваю на перемирии, — сказал он.

— Только если расскажешь… — Юлианна вздохнула. — Если скажешь, чего я «просто не знаю». Идет?

Дан и Рин вздохнули и одинаково посмотрели на Юлианну. Они вообще были очень похожи. Если 6 не разница в возрасте — могли бы сойти за близнецов. Овал лица, светлые волосы, одинаково грустные глаза.

— Не рассказывай ей, — сказал Рин. — Она худшая среди девчонок.

— Молчал бы уж, барышня, — сказала Юлианна беззлобно.

Костерок дымил и потрескивал, и было очень уютно. Девочка взяла книгу по наоборотной магии и полистала ее. Как обычно — ничего не понятно. Но ничем плохим от учебника точно не веяло. Юлианна помнила, как неприятно было во дворе, разоренном ведьмами.

Она уж и не надеялась ни на рассказ мальчишек, ни на удачу с книгой, просто сидела на бревнышке за сараями и смотрела, как язычки огня лижут тонкие ветки и опавшую листву, когда Дан заговорил:

— Эвелин Бликси владела этими книгами, а мы учились в школе, где она когда-то преподавала. Там полно книг, принадлежавших этой ведьме.

— Учились у ведьмы из Тройки? — ахнула Юлианна.

— Да нет, — с досадой сказал Рин.

Он явно проглотил какое-то обидное слово, и Юлианна прикинула, какое именно. Наверное, «дура».

— Она знала многих магов в нашем краю, — сказал Дан. — И наших родителей хорошо знала.

— И вашу тетю Элли? — спросила Юлианна, вспомнив, как мальчики упоминали это имя.

Мальчишки переглянулись.

— Тетю Элли никто хорошо не знает, — сказал Рин очень неохотно. — Она хорошая, но… жуть какая загадочная.

— Я люблю загадки, — оживилась Юлианна.

— Она говорила никогда не общаться с ведьмами, — вздохнул Дан. — Никогда и ни за что. Будут, как Эвелин, притворяться хорошими, а потом…

Он сжал губы и отвернулся.

— Потом выдаст твой дом другим членам Тройки, — продолжил Рин. — Как Эвелин. Она навела на папу и маму Клодетту и Ардеса. Это после того, как вы разбили отряд ведьм! Если б они не были такими злыми, может, все кончилось бы лучше!

— То есть Эвелин Бликси не пришла сама? Прислала других? Сама решила друзей не трогать, да? — спросила Юлианна. — Значит, она все же может дружить.

Дан и Рин сели на сухую траву по обе стороны от Юлианны. Одинаково сунули по прутику в огонь. Некоторое время все трое смотрели, как на кончиках прутьев начало заниматься робкое пламя.

— Маму и папу убили, — сказал Дан. — В конце этой зимы. Мы здесь только потому, что у тети Элли нету других вариантов, где нам учиться. К тому же, скорей всего, Тройка нас искать здесь не будет.

— Мы тут побудем, научимся, чему сможем — и пойдем драться с ведьмами, — хмуро сказал Рин.

Юлианна чуть было не спросила, зачем Тройке два глупых мальчишки, но осеклась. Вспомнить хотя бы Шарлотту: прошлой осенью ее хотели захватить, а когда не получилось — попытались убить. Хорошо, что убийцу наняли неопытного, иначе Шарлотте бы не повезло.

Она рассказала об этом мальчишкам, стараясь ничего не упускать. Пусть знают, что им тут нелегко пришлось… и не винят больше в том, что ведьмы были очень злые!

— Ну а теперь, — сказала она, — давайте подумаем вот о чем. Кто притащил в пансион эти книги.

— Госпожа Ю, — произнес Дан. — Сказала, что купила их на рынке — не могла пройти мимо редких экземпляров.

— А вы не думали, что она принесла их сюда не случайно?

Рин потыкал прутом в огонь и пожал плечами.

— Ваша защита не пропустила бы ни одну ведьму…

— Если только госпожа Маркура не поставит ей на руку метку, — сказала Юлианна. — Но у госпожи Ю металлические руки.

— Да она вообще не ведьма и не колдунья, — буркнул Дан. — И она не будет шпионить на Тройку. Нет, дело не в госпоже Ю. Дело только в книгах. Их надо уничтожить.

Юлианна погладила обложку учебника. Очень уж нравилось ей, что магия наоборотная!

— Давайте попросим госпожу Маркуру приглядеться к книгам повнимательнее, — предложила девочка. — Может, она что-то в них сыщет. Не стоит просто так книгами разбрасываться.

Эльсиндоры насупились. «Сейчас вот скажут, что настоящие мужчины не спрашивают совета у директрис!» — подумала Юлианна.

Но они не успели сказать ничего такого.

— Знаете, жечь костры там, где полно сухого дерева, не очень-то умно, — произнес голос за их спинами.

Мальчики подскочили, Юлианна просто фыркнула.

— Доброго дня, господин Айвори, — сказала она.

Господин Айвори поклонился девочке и улыбнулся.

— Здравствуйте, барышня Амадор.

Дан смутился, словно его застукали не за сараями у крошечного костерка, а по меньшей мере в грязной таверне с огромной кружкой сивухи. Да, был у него такой опыт когда-то, куда деваться, в прошлом году связался с дурной компанией, до сих пор как вспоминал — так делалось ужасно стыдно.