Оно-то знает, что говорит, его еще к «вышке» приговаривали, оно почти два года ждало исполнения… А тут мораторий, а потом гуманизация, ходят слухи, скоро и сюда понаедут международные комиссии, чтобы камеры были, как номер в гостинице — и ковры, и телевизор, и интернет… А как вы думали: права человека!

Где находится «Огненный Остров», никто не знает. Где-то среди топких болот и непроходимой тайги. Во сне я видел малахитово-зеленый ковер до самого горизонта, который даже нет нужды чистить и пылесосить — настолько тонки и случайны нити тропинок и проселочных дорог, настолько ничтожны рассыпанные здесь крошки строений. Ближайшие очаги цивилизации — деревеньки Чапурино и Кыра, только далеко ли они и в какую сторону — тоже никто не знает. Да и зачем это знать?

Говорят, побегов в ИК-33 не было с 1972 года. Да и какие тут могут быть побеги…»

26 октября 2010 г.

«…Блинов. Ну мог ли я когда-нибудь подумать, кто будет самым ненавистным для меня существом, с кем я буду много лет делить комнату, спорить, сравниваться — кто лучше; с кем буду регулярно скандалить и драться… Надо же! Кипят страсти, выплескиваются к высочайшим философским вершинам, сталкиваются, закручиваются в водовороты… В нас, я считаю, олицетворяются противоположности, совершенно разные личности, непримиримые жизненные позиции…

Полковник и сантехник…

Я вернулся из карцера, мы опять вместе. Я так рвался в уютную после карцера камеру, а теперь вижу, что карцер не так страшен. Можно пережить и холод и голод. Хуже всего оказаться в бетонной клетке с патологически жестоким, тупым и злобным существом. Ведь даже с крысой можно договориться: «шныри»[13]болтали, что в пятой камере живет одна, ей кличку дали — Машка. Она обладает каким-то особым чутьем, находит тайники, где зеки прячут сигареты и продукты, портит все. Но если кормить ее и пускать на ночь под одеяло, она ничего не трогает.

С Блиновым же договариваться бесполезно. Это просто клинический идиот. Маньяк.

Он из Нижнего Новгорода, пятьдесят лет. Окончил восемь классов и ПТУ, работал сантехником в ЖЭКе. В 84-м году пьяный пришел по вызову в квартиру, избил и изнасиловал хозяйку, немолодую женщину. Отсидел три года, вышел досрочно. Стал хитрей, изощренней — купил подержанный «жигуль», начал таксовать. Вечером, близ вокзалов, подбирал приезжих — молодых девушек, женщин, однажды старушку, несколько раз попадались дети… Входил в доверие, угощал водой с подмешанным клофелином или просто накидывал платок с хлороформом, потом отвозил в лес — были у Блинова две-три излюбленные опушки в пригороде. Жертвы находились в беспомощном состоянии и сопротивляться не могли, но он все равно избивал их, калечил, потом насиловал, а в момент кульминации душил или ломал шею. Трупы скидывал в реку, привязав к ногам кусок бетона со строительной свалки. А иногда ничего не привязывал.

При такой нехитрой конспирации он безнаказанно резвился лет семь. Поймали его случайно: молодые люди из пригородного поселка пошли в лесок пожарить шашлычок и выпить, да попали на ту самую опушку… Застукали «на горячем», скрутили, сдали в милицию. Девушка чудом осталась жива, дала показания. Блинова признали вменяемым, присудили к расстрелу, потом «вышку» заменили пожизненным. Из доказанных эпизодов на нем двенадцать убийств и изнасилований. На самом деле было больше. Он сам не помнит сколько.

В следственном изоляторе Блинова сразу же «опустили» и «загнали под шконку» — самого избили, изнасиловали и заставили спать возле параши. На всех пересылках его продолжали бить, насиловать и топить в параше, но эта гнида оказалась живучей и в конце концов прибыла на «Огненный». Здесь нет «арестантского общества» — сидят по двое, причем таких мерзопакостных монстров, как Блинов, много, иногда они между собой уживаются, иногда — нет.

С этой гнидой никто не уживался. Он сидел в двух камерах — седьмой и второй, в каждой были скандалы и драки. Пару раз его чуть не задушили спящим, потом он задушил своего сокамерника, хотя по официальным данным тот умер от внезапного инфаркта. Тогда же первый мой сосед, убийца Синюхов, — кстати, вполне приличный человек, умер от старости. И Блинова перевели ко мне, уравняв, таким образом, полковника ракетных войск с сантехником-маньяком. Почти пять лет Блинов живет в тринадцатой. Как же я его ненавижу! Как я хочу его убить!

— Шпионов надо расстреливать! — в очередной раз начинает он, щуря белесые глаза и гадко улыбаясь. — Бандитам, убийцам жизнь оставлять, а вас расстреливать! Потому что вы, паскуды, Родину продаете!

— Заткнись, гнида! Я полковник, я Родине пользу приносил, у меня выслуги почти тридцать лет, — не выдерживаю я. — Вот в чем был смысл моей жизни! На дальних полигонах служил, подземные дежурства нес, наконец, налоги платил. Если положить на весы эту пользу и тот вред, за который меня осудили, то польза в сто раз перевесит! Понятно, развратное животное? А ты только водку жрал да насиловал всех, кто попадался, да душил. Что ты еще полезного в своей поганой жизни сделал? Сливной бачок починил?

— Зато я Родину не предавал! У меня что-то святое за душой есть!

— Конечно. Беспомощных женщин и детей мучить и убивать… Вон, нимб вокруг башки светится…

— Ты такой же убийца, как я, точно такой же! — орет Блинов, и его бледное прыщавое лицо розовеет. — Нет, еще хуже меня! Друзей убил, Иуда!

Меня забирает. Какой-то туман в голове. Тоже начинаю орать:

— Никого я не убивал! Одного током шибануло, другой — на отравленную иглу напоролся! Несчастные случаи… Я до них даже не дотрагивался! И потом, это взрослые мужчины, они и почувствовать ничего не успели! А ты девчонкам пальцы ломал, носы откусывал да терся о полумертвых! Чувствуешь разницу, животное!!

— Пусть я плохой, но честный! — он подходит, вплотную, приближает к моему лицу свою отвратительную харю, так что даже без очков я вижу его отвратительную сальную, пористую кожу. — Я не скрывался, за чужие спины не прятался! Сел в тачку — и поехал на охоту… Эти сучки зачем к нам приезжали? Проституцией заниматься, вот зачем! Я, может, город от СПИДа спасал!

Размахиваюсь и бью в ненавистную харю. Но неудачно — вскользь. Он в ответ царапает мое лицо. Вот сука! Чтобы не заразил какой-то гадостью!

— Все, сегодня я тебя задушу, — Блинов брызжет слюной. — Точно задушу! Под утро…

Врет, не задушит… А может, и не врет. Что ему сделают? Пожизненнику бояться нечего. Придется не спать, а это очень трудно, особенно под утро… И потом — днем ложиться нельзя, а завтра будет снова такой же спор: кто лучше, кто хуже, кто гений, кто злодей… И послезавтра, и пожизненно. Вечное противостояние идей добра и зла: полковник-ракетчик и сексуальный маньяк-садист. Мигунов и Блинов. Моцарт и Сальери.

Не смешно, если задуматься».

27 октября 2010 г.

«…От Светки письмо.

Она освободилась в 2008-м, третий год пошел. А все никак не придет в себя. Говорит, не удержалась — съездила на Боровское «поздороваться» с нашим домом. Который больше не наш. И никогда больше нашим не будет. Видела выезжающий из ворот «фольксваген», за рулем — какой-то плюгавый тип. Потом вышел охранник, прогнал Светку. И правильно сделал — нечего туда ходить, я ее предупреждал.