И она вдруг поняла: убьют их. Не справятся тринадцать… уже одиннадцать человек с полусотней. Не сейчас, когда их расстреливают, как цыплят. Пригнулась к холке лошади, развернула ее.

– Уходите! – заорал Баяр, явно осознавший то же самое. – Отступаем!

И Женька рванула прочь, не оглядываясь.

Проскакала сотню метров, как ветер, ощутив лишь легкий толчок под лопатку, остановила лошадь на скаку. Ощущения в затылке ясно говорили ей – стрела здесь не достанет. Оглянулась.

Пятеро воинов ушли вместе с ней, успели. Баяра среди них не было. Где он? В груди вскипела злость и боль. Хотелось броситься обратно.

– Не дури, – схватил ее лошадь за повод один из уцелевших. – Не поможем. Они уходят, не дураки.

– А Баяр?

– Вон он, его живым взяли. Видимо, он и был нужен. В него даже не стреляли.

Облегчение, затопившее ее, было невыносимым. До боли, до слез, до судорог в груди. Сглотнула, вцепившись в поводья и тихо прошептала:

– Они совсем уходят. Надо подобрать наших. Кто жив – довезти попробуем. Кто мертв – похороним достойно.

– Откуда знаешь, что не вернутся и нас не добьют? – пытливо взглянул на нее воин.

– Чувствую. Еще у реки почуял – кто-то следит. Видимо, разведчик был.

– Колдун? Как – чувствуешь?

– Мне не объяснить. Просто знаю. Я Баяру сказал, он не поверил.

– Ладно. Раз ты чуешь – сам и иди. Ты все равно чужак и не воин еще.

Обидно, но справедливо. Пожала плечами. Страшно уже не было, понимала, что все кончилось. Они были этим… демонам… не нужны нисколько, да никто и не думал, наверное, что кохи вернутся. Подъехала к телам, с удовольствием обнаруживая и лежащих чужаков. Много, больше десятка. Изрубленных в фарш. Баяр явно дорого продал свою свободу.

Двое из кохов были живы. У одного пробито плечо, у другого две стрелы в бедре и одна в боку. Лицо залито кровью, но рана поверхностная, скорее страшная, чем опасная. Еще один – явно умирал. Стрела в груди и розовая пена на губах. И трое – трупы.

– Двоих можно спасти! – крикнула она с опаской приближавшимся всадникам.

Присела рядом с раненым в грудь.

– Добивай, – прошептал он, жмурясь. – Не бросай здесь.

Отшатнулась в ужасе. Замотала головой. Она не может. Хотя догадывалась: не жилец. И бросить его нельзя, и довезти невозможно, а на лошадь грузить – только мучений добавлять.

– Отойди, рюс, – раздался над ухом мужской голос. – Я сам. Отвернись.

– Нет! – неожиданно закричала она. – Не смей! Довезем!

– Не дури. Невозможно.

– Он все равно умрет. Ничего не теряем.

– Лучше сейчас и быстро, чем долго и в мучениях.

– Я сказал, довезем! – Женька уже орала. – Идите вон… лошадь поймайте, одна убежала. На нее тела погрузим. А этого…

– Его зовут Бурсул.

– Вот. Бурсула попробуем спасти. Ехать тут несколько часов. А у рюсов такие выживают, – она врала, но врала уверенно. Все ее знания сводились к виденным фильмам и паре уроков ОБЖ в школе. Она, наверное, только на эти уроки и ходила с удовольствием. Там учителем был клевый мужик, воевавший когда-то в Африке, ох, как он интересно все рассказывал!

Воин молчал, глядя недоверчиво.

– Как тебя зовут? – спросила Женя.

– Айтар.

– Вот, Айтар. Ты бы сам что выбрал? Шанс на жизнь или мгновенную смерть? У Бурсула есть жена, дети?

– Невеста есть. Хотели в конце лета жениться.

– Так что?

– Рассказывай, чем помочь.

– Надо обломить стрелу. Не у самой груди, а чтобы Аасор потом мог вытащить. Но и чтобы не мешала рану закрыть. Мне сил не хватит, только измучаю его.

– Я сделаю.

Женька кивнула, отойдя к своей лошади за тряпками. Аасор дал ей их совсем не для этого, но она сейчас очень радовалась, что у нее они были. Короткий стон за спиной – Бурсула. Вернулась, глянула. Кровь из потревоженной раны. У нее закружилась голова, на висках выступил холодный пот. Прикусив больно губу и напомнив себе, что Бурсулу гораздо хуже, она проложила рану ветхими полосками мягкой ткани, потом сдернула с себя ремень и с помощью Айтара перетянула грудь раненого над стрелой. Огляделась. Нужен был еще один ремень. Лучше кожаный. Подумав, скинула доспех свой, осмотрела внимательно, поковыряла заклепки. С искренним удивлением обнаружила торчащую из спины стрелу, вошедшую, к счастью, совсем неглубоко. Если б была в рубашке только — было бы, пожалуй, больно. А теперь… жалко доспех, но Бурсулу нужнее.

– Нож дай, – попросила она воина, внимательно за ней наблюдавшего.

Тот мгновенно выхватил из-за пояса клинок, протягивая ей рукояткой вперед. Пыхтя и ломая ногти, Женька кое-как вырезала кусок из доспеха – снизу, где кожа была мягче и пластичнее, да и сам доспех был шире. Бурсул худющий, ему хватит. Перевязала еще под повязкой. Выдохнула.

– Его бы привязать к спине кого-то их воинов, – тяжело сказала она, протягивая нож владельцу. – Не ко мне, я не выдержу.

– Гирей, ты поедешь с Бурсулом, – мгновенно скомандовал Айтар. – Я возьму к себе Тургэна, ты, Ерден – Бата. Двоих мертвых – на коня Баяра. Третьего к Есугаю. Дженай поедет один.

– А этих обыскивать не будем? – с любопытством спросила Женька. – Нет, мне без разницы, но хоть ножи заберем и стрелы.

Мужчины вдруг рассмеялись – все, даже двое раненых. Закивали, тут же стащили убитых врагов в кучу. Кто-то, кажется, был не совсем и мертв, но пара взмахов ножей решили этот вопрос радикально. Собрали стрелы, сняли пояса, серьги и забрали пару кинжалов. Закапывать тела, разумеется, не стали. Много чести.

Пора было ехать домой, в стан. И сообщать хану о том, что его третий сын в плену у иштырцев. Это было страшно. Что скажет хан? Прикажет ли войску отправиться на выручку Баяру? Или махнет рукой?

Ехали так быстро, как могли. Раненый в грудь Бурсул был все еще жив. Конечно, Женька отчаянно боялась, что он не доедет, все время оглядывалась, норовя подъехать поближе и заглянуть ему в лицо. Он был так бледен, что приходилось приглядываться к тому, дышит ли он, жив ли еще, что верхом сделать совсем не просто. В конце концов Айтар рявкнул на нее и велел не путаться под ногами. Все равно сейчас никто уже ничего сделать не сможет.

Лошади, нагруженные вдвойне, хрипели и спотыкались, и Женьку отправили вперед за подмогой, понимая – так быстрее всего. Пересадили на коня Баяра, он был самым быстрым и отлично знал дорогу к стану.

Она мчалась, что было сил, не смея даже остановиться, чтобы “сбегать в кустики”. А в голове билась тревога, и отнюдь не за раненых. Еще, наверное, было время спасти Баяра. Теперь время было ресурсом, оно как вода утекало сквозь пальцы.