В 2017 г. Эллен Йоргенсен ушла из Genspace и открыла Biotech Without Borders[59], – лабораторию, в которой я нахожусь сейчас. Это благотворительная организация, бо́льшая часть оборудования была либо подарена, либо куплена на вторичном рынке у различных предприятий. Эллен улыбается, рассказывая, что на момент переезда здание не отапливалось и не имело системы кондиционирования воздуха. Зимой работали в теплых куртках, а летом эксперименты не удавались из-за жары. Крыша протекала, потом начал барахлить водопровод, и однажды сантехники на несколько дней перекрыли все трубы.

«Возможно, наш опыт пригодится кому-нибудь еще, – продолжает Эллен, – потому что мы решили сфокусироваться на предоставлении условий для лабораторной работы людям, недооцененным в научном мире США и других государств». Больше всего Эллен Йоргенсен хотела бы учредить открытые лаборатории в африканских странах. Недавно она принимала участие во встрече с представителями ООН, где обсуждалось, как биотехнологии могут помочь прогрессу во всем мире.

После появления первой открытой лаборатории прошло десять лет, и ключевым направлением ее деятельности стали исследования в области генетики. Генетический анализ теперь будничное явление здесь. В лабораториях определяют, какие генетические варианты бактерии делают чайный гриб особенно вкусным, или изучают резистентность бактерий к антибиотикам в ближайших водоемах. Показателен пример одного немецкого господина, который обратился в открытую лабораторию, чтобы найти соседа, который не убирает за своей собакой во время прогулки. Подобное раздражает многих, но обычно никто ничего не предпринимает. Анализ подобранной на тротуаре кучки позволил определить геном и точно назвать породу пса, который оставляет соседям сюрпризы. Поскольку на улице жила только одна собака этой породы, найти хозяина оказалось просто.

За годы, прошедшие после изобретения технологии CRISPR, генетическая модификация стала стандартной процедурой. Так, осуществляются попытки варить пиво на святящихся дрожжах или выращивать светящиеся растения. В одной парижской открытой лаборатории с помощью бактерий делают разноцветные чернила; в другой, расположенной в Лос-Анджелесе, генетически изменяют водоросли, чтобы их можно было перерабатывать в автомобильное топливо. Еще одна лаборатория работает над модификацией растений с целью получения из них половых гормонов, поскольку в Штатах гормональная терапия трансгендеров крайне дорогостояща и сложна. Интересный проект в Сан-Франциско предполагает создание «настоящего веганского сыра»: модифицируются обычные пекарские дрожжи с тем, чтобы получить ровно те жиры и белки, которые содержатся в молоке, а потом на этой основе изготовить сыр. Пока это не удалось, но экспериментаторы существенно продвинулись вперед. Подобные примеры можно перечислять бесконечно.

Открытые лаборатории являются, помимо прочего, частью движения, которое не имеет жесткого централизованного управления и называется «биохакинг» или «гаражная биология». Этот термин относится к людям, которые самыми разными способами пытаются изменить собственное тело; появившийся еще в конце 1980-х, он старше, чем понятие «открытая лаборатория».

Возможность перестроить собственное тело по той же логике, которая лежит в основе компьютерных программ, – часть более широкой культуры биохакеров. На одном полюсе здесь приверженцы тренировок, особого питания, медитации и пищевых добавок. На другом – группа, которую иногда называют «гриндерами». Эти люди пытаются изменять собственное тело с помощью всевозможных технологий: от вшивания в руку RFID-метки[60] и до действия, которое совершила испанская художница Мун Рубас: в ее лодыжку вживили специальный аппарат, который начинает вибрировать всякий раз, когда где-то в мире происходит землетрясение. Она напрямую подключена к информации о сейсмологическом состоянии Земли, что позволяет ей устраивать танцевальные представления, которые дублируют движения нашей планеты в реальном времени. Кто-то пытается увеличивать продолжительность жизни и расширить набор качеств, которые делают нас людьми. В основе биохакинга – игра и одновременно желание контролировать, это способ раздвинуть границы человеческого тела и сделать возможными любые эксперименты.

Среди приверженцев биохакинга есть те, кто рассматривает новую генетику как средство преобразования собственного тела. Точка зрения Эллен Йоргенсен на гаражную биологию полностью противоположна взглядам Джошуа Зайнера. И если она матриарх, то он джокер.

Зайнеру чуть меньше сорока, у него голубые волосы, раньше он работал в NASA, но ушел из агентства, посчитав его слишком неповоротливым и инертным.

В октябре 2017 г. на конференции, которая тоже транслировалась на YouTube в реальном времени, Джошуа Зайнер рассказывал о возможностях генетики и одновременно пил виски. На столе перед ним лежал шприц. После того как Джошуа завершил пространную тираду о необходимости биологической революции и о том, что новые технологии должны принадлежать всем, а их развитием не должна управлять горстка людей, он сделал себе укол в предплечье и, весьма вероятно, стал первым человеком в мире, который в буквальном смысле собственноручно, без помощи врачей или ученых, попытался генетически модифицировать себя самого[61].

Если Джошуа Зайнер говорил правду, препарат содержал все необходимое для того, чтобы с помощью CRISPR перепрограммировать несколько клеток его руки. План заключался в том, чтобы ввести в организм ген, управляющий гормоном роста. У животных с повреждениями этого гена часто наблюдается существенный рост мышц. «Вряд ли эффект будет значительным, – отметил Джошуа Зайнер сразу после того, как сделал себе инъекцию. – Изменение коснется всего нескольких клеток, а для выраженного результата наверняка потребуются дополнительные уколы и время». Биохакер не намеревался увеличить мускулы, а стремился показать, что кто угодно может подвергнуть себя генетической модификации. Все это увидели, и мы не знаем, сколько еще человек попытались повторить эксперимент. Потом вышел сериал Netflix «Неестественный отбор» о биохакинге и возможностях новых генетических технологий, в котором важная роль отводилась Джошуа Зайнеру[62].