– Мне тоже нравятся косые паруса, – вступил в дискуссию император, – и я, побывав на «Марии», тоже считаю, что надо строить новый корабль, причем больших размеров.

Это убеждение царя не было основано на инженерных расчетах, которыми Новицкий и не особо владел, а имело под собой исключительно обонятельную основу. Проще говоря, воняло на «Марии» так, что Сергей сразу решил разобрать на запчасти этот источник миазмов.

– Более того, я уже составил эскизы того корабля, который предлагаю построить вместо вашей, Рид, заслуженной шхуны. Ее же выкупаю в казну за пятьдесят золотых червонцев.

Эдвардс кивнул. Он уже знал цену русских денег и считал, что царь даже немного переоценил его шхуну.

Меньшиков тем временем рассматривал два листа бумаги, полученные от молодого царя. Их еще позавчера срисовал с планшета Андрей Кротов, а изображались там эскизы немагнитной исследовательской шхуны «Заря», построенной из дерева в середине двадцатого века. К сожалению, полных чертежей Новицкий найти не смог, и пришлось обойтись не очень подробными эскизами.

Меньшиков повернул листы так, чтобы на них мог смотреть и англичанин. Эдвардсу не понадобилось много времени, и уже минут через пять он заявил:

– Ваше величество, если русские мастера смогут построить такой корабль и обеспечить ему должную остойчивость, то на нем я берусь совершить кругосветное плавание не более чем за год.

– Да тут не только остойчивость, с прочностью тоже будет ой как непросто, больно уж корпус длинный и узкий, – покачал головой Меньшиков. – Но ежели на доброе дерево не скупиться, то построить его можно.

– Ограничений в деньгах не будет, – заверил кораблестроителя император.

Он уже навел справки и знал, что уж чем-чем, а воровством Гаврила Авдеевич заниматься точно не станет, не тот он человек. Но, конечно, его обязательно надо дополнительно простимулировать.

– Значит, назначаю тебя главным строителем этого корабля, ваше будущее сиятельство. Да-да, именно так. Как только капитан Эдвардс примет его у тебя, ты тут же станешь графом. И ты, капитан, тоже без награды не останешься, коли сможешь обойти вокруг света. Так что начинай потихоньку набирать стажеров из наших, с коими, кроме своей команды, ты пойдешь в этот поход. Их потребно не менее шестидесяти, и ты их возьмешь салагами, а вернешь настоящими морскими волками. Кроме того, на этом судне должны расположиться еще сто человек, которые останутся колонизировать открытые по пути земли. Гаврила Авдеевич, от тебя потребуется обеспечить им достаточно места для дальнего путешествия. Начинай постройку, а когда до ее окончания останется год, скажешь, дабы я мог начать подбирать переселенцев на будущие русские земли.

Кристодемус, получив новое задание императора, не стал перенастраивать свой самогонный аппарат под нефть, а быстро сделал еще один, после чего приступил к получению бензина и керосина. Как водится, не замедлили последовать и научные результаты. Выяснилось, что керосин убивает микробов ничуть не хуже спирта, но вот пить его, к сожалению, в достаточных количествах нельзя. Зато он гораздо лучше и дольше держится на коже, оказывая на нее благотворное действие. С последствиями этого наблюдения император уже успел ознакомиться на торжественном приеме в свою честь, с удивлением заметив, что некоторые дамы из тех, у кого мужья или отцы были побогаче, воняют, как КамАзы с протекающими баками. Вообще-то Шенда прав, прикинул Новицкий. Например, учитель труда в школе рассказывал, что у трактористов на руках никогда не было нарывов. И вообще, никакая рана не воспалялась – именно потому, что они всегда ходили по уши в солярке и смазке. Но в исполнении дам высшего света подобное, скажем прямо, смотрелось и, главное, обонялось довольно оригинально.

Цесаревна, которая до сих пор была не в курсе научных достижений астрального целителя, заинтересовалась и отправила Мавру разузнать подробности. Подруга не подвела, и сразу после окончания приема Елизавета поинтересовалась у своего Петеньки, не будет ли он против, если и она тоже попробует намазаться этим новейшим целебным средством.

Однако император почему-то не проявил ни малейшего энтузиазма.

– У тебя и так отличная кожа, – пояснил он, – а всякое лекарство, используемое без надобности, пользы точно не принесет, а вот вред может. Да и запах этот… что-то он мне не очень нравится. Особенно в такой концентрации, что исходит от этих коров. Они что, по ведру на себя вылили?

– Вряд ли, – подумав, сказала цесаревна. – Если уж маленький флакончик стоит двести пятьдесят рублей, то у кого в Питере хватит денег на ведро? Только у тебя и еще двух-трех самых богатых, и все.

Новицкий тут же почувствовал большое желание не сразу ехать домой, в Летний дворец, а перед этим заскочить в гости к Кристодемусу. Где попросить Федора взять целителя за шкирку, поднять и хорошенько потрясти. А самому в это время открыть магу глаза на огромный вред, который может нанести излишняя жадность. Ведь какие цены ломит, подлец, и при этом не делится! Нет, пора познакомить его с основами авторского права.

Если бы не Елизавета, то царь наверняка сразу после приема поехал бы к астральному целителю, но отправлять ее одну не хотелось, тащить к Кристодемусу тоже, так что Сергей все-таки направился к себе, а не к магу. Впрочем, оказалось, что во дворце его ждет письмо, в котором Шенда приглашал в гости его величество. Ознакомиться с последними достижениями науки и получить две с половиной тысячи рублей – царскую долю прибыли от первой недели торговли керосином. Сергей сразу почувствовал себя каким-то нефтяным олигархом, а немного подумав, признал, что на самом деле он гораздо круче. По каким ценам они продают нефтепродукты и по каким он? Им, паразитам, небось такие и в самых сладких снах не снились. Кстати, неплохо бы узнать, какова емкость того самого флакончика – пятьдесят миллилитров, сто или целых сто пятьдесят? Впрочем, последнее вряд ли, Шенда не склонен к излишнему расточительству.

«Да, но ведь и я тоже, – продолжил рассуждения император. – Разумеется, на действительно нужных вещах экономить не следует, если только это не мешает финансированию еще более необходимых. Например, яхта мне, конечно, нужна. Но, блин, без позолоты, камина, посуды с драгоценными камнями и кровати под балдахином! Как-то противно уподобляться олигархам покинутого мира, которые ставят в личные самолеты золотые унитазы».

Дело было в том, что нелюбовь царя к нефункциональной роскоши уже привела к хоть и слабым, но все же протестам со стороны Ягужинского и Елизаветы. Они в один голос утверждали, что иногда все-таки надо чем-то потрясти окружающих, а иначе дело может дойти до неуважения как к трону, так и к сидящему на нем. «И в подобных рассуждениях что-то есть, – вынужден был признать Сергей. – Однако теперь появляется возможность потрясти кого угодно немыслимым расточительством, совершенно не впадая в хоть сколько-нибудь заметные расходы, а просто освещая свои дворцы керосиновыми лампами. Во народ-то очумеет, глядя, как там сгорают сотни и тысячи рублей в минуту! Вот только засекретить процесс перегонки нефти придется, конечно, очень основательно».