лицо ладонями, легко облизала губы и на его выдохе скользнула в рот языком.

Давид стиснул талию руками, гортанно застонав мне в рот. Но недолго инициатива была в моих руках, или точнее уж, в губах. Мужчина быстро вошел во вкус и атаковал мой рот. Целовался Давид так же нагло и самоуверенно, как и трахался. Никакого своеволия, никакой пощады, только приказ и подавление. Но мне это нравилось.

Похоже, мне всегда нравилось, когда за меня решали что и как будет.

Уже через какое-то время, я села на него поудобнее, оседлав колени и теснее прижавшись к нереально возбудившемуся Давиду.

– Твою мать…

Он снова овладел моим ртом, цепляясь руками за бедра и насаживая на стиснутый домашними брюками член. Снова и снова, распаляя меня и заставляя от нетерпения просить, умолять между поцелуями трахнуть меня…

– Как он вообще… додумался…

– Кто? – задыхаясь, спросила я.

– Брат.

Мы даже разговаривали рваными фразами, между высасывающими душу поцелуями.

– Я бы тебя… к себе… не привез.

Ну, я бы тоже не поехала, зная заранее, кто такой Давид и что меня с ним ждет.

На очередном пике вожделения, Давид оттянул пояс брюк и рывком насадил меня на член. Я откинулась и взвыла, чувствуя, что накроет меня сегодня раньше, чем хозяина. Но он тоже это почувствовал и толчки стали другими, невыносимо сладкими, терзающими, от которых я окончательно теряла самообладание.

– Да, моя прекрасная, да… Давай же! Так, та-ак…

Под его ударами я взорвалась и распалась в калейдоскопе осколков, сжимая мужчину дрожащими стенками внутри, бедрами за талию. Цепляясь в его плечи, чтобы удержаться хоть за что-то в этом мире.

И не успевая прийти в себя, я снова принимала сотрясающие удары. Резкие, нетерпеливые, требовательные. Теперь Давид хотел кончить сам, брал своё удовольствие свои руки.

А когда он кончил, прижимаясь к моей груди и снова целуя в губы, только теперь с трепетом, благодарностью, я вдруг поняла, что Давид впервые сделал еще один непредсказуемый поступок. Подарил мне оргазм. Впервые думал обо мне, а не о себе.

* * *

Со следующего дня всё изменилось. Арс настороженно ждал выпада дяди. Я исподтишка наблюдала за Георгием, чтобы понять, знает он о моих изменах или нет. Муж же с головой ушел в работу. Моментами был очень возбужденным и вдохновленным, тогда по вечерам у меня был насыщенный эротический день. Иногда возвращался замкнутым, подавленным и я оставляла его одного, чувствуя, что мое присутствие только еще больше угнетает мужа.

Давид.

Его я перестала понимать окончательно. Секс стал чаще. Стал другим. Порой он налетал на меня как петух, брал не спрашивая, ставил на колени, мог без предупреждения сразу начать с анала, чего я ненавидела больше всего! Но все чаще он просто мог заставить спуститься в гостиную, или в столовую, или на кухню, которая все чаще становилась местом наших свиданий, и час-два просто разговаривать обо всем, целоваться, заниматься любовью.

Не знаю, в какой момент я употребила именно этот термин, помню, что Давид рассмеялся и жестко выебал меня за такое определение своего отношения ко мне. Зато уже на следующий день притащил огромную корзину цветов и коробочку из ювелирного бутика.

Он вообще все чаще оказывал мне знаки внимания при муже и Арсе, переставая прятаться от них и даже замечать. Пусть до откровенных поцелуев дело не доходило, но даже слепой не понял бы, что между мной и Давидом что-то есть. Но муж держался, только изредка хмурился и одергивал брата, когда тот совсем уж зарывался.

А еще через неделю пришло приглашение на прием, мужу и Давиду, и оба решили, что идут в сопровождении меня.

– У вас два приглашения с сопровождением. На четыре человека.

– Я хочу пойти с тобой, – невозмутимо парировал Давид.

Муж только фыркнул, стискивая меня:

– С чего бы? Со своей женой иду я.

Давид нахмурился и промолчал, но вот собирать меня на этот важный прием поехал именно он. Сам. Лично. И начал с бутика нижнего белья. Я примеряла выбранные им комплекты и вертелась перед ним, пока не довертелась и не оказалась дважды взятой Давидом в примерочной.

Я опиралась на стену по обе стороны от зеркала, пьяными от страсти глазами смотрела в отражение Давида, вбивающегося в меня сзади, и старалась не кричать, чтобы не вспугнуть девушек-консультантов. Зато Давид ничего не стеснялся.

Он смотрел мне в глаза и резко входил до упора, заставляя меня содрогаться и прикусывать губы, чтобы не застонать. А я первый раз увидела лицо Давида, когда он кончает. И между нами снова всё стало по другому… Потому что моё отношение к нему стало меняться.

На приеме оба брата стояли с двух сторон от меня, не стесняясь обнимать. Когда муж обхватывал за плечи, Давид тут же клал горячую ладонь на талию. Если Гера обнимал за талию, его брат тут же брал меня за руку и переплетал пальцы.

– Я думал, хоть на этот вечер ты пригласишь себе эскортницу, – проворчал Гера.

– Я не хочу шлюх. У меня на них не стоит.

И я почувствовала искрящиеся молниями взгляды над моей головой. Ведь это же почти признание открытым текстом! Спроси Гера: «Ты спишь с моей женой?», ответь Давид: «У меня стоит только на твою жену» и тайное стало бы явным.

Но между ними повисло тяжелое молчание и я.

– Ой… Отпустите!

Оба в мгновение разжали руки, которыми вцепились в меня.

– Я позвал Арса, – сдался Давид. – Здесь он обзаведется интересными знакомствами. Вон, видишь того высокого мужчину?

Гера повернулся в указанном направлении:

– Придерживающего миниатюрную блондиночку?

– Да, его. Игорь Кельмер с супругой. Крайне редко выбирается на светские рауты. Алмазный рудник в Африке и три рудника самоцветов в Камбоджи.

Гера кивнул, а я чуть не присвистнула. Ого, какие тут воротилы собрались! А Давид между тем продолжал:

– Рядом его брат. Сам он ноль с хуем, но женат на дочери американского магната.

– Ммм, сланцевая нефть? – предположил Георгий.

– И химия, да.

– Тогда было бы перспективнее обработать жену того хуя.

– Не согласен. Кельмер сотрудничает с Бергером, но как подкатить к нему, понятия не имею… Говорят, он вообще по мальчикам…

Муж удивился. В отличие от прожившего довольно долго в Америке брата, для Геры свободные отношения воспринимались как безнравственные.

– Но Бергер же… женат!

– Для прикрытия, – неуверенно предложил Давид.

– И дети для прикрытия?

– Может, они не его? Или он бисексуал.

Тут подошел Арс, облапал меня взглядом, одобрительно кивая, и разговоры про геев и бисексуалов резко прекратились. Зато продолжилось