организацию и существовало на собственные средства. В 1925 году возникла международная организация поборников «Тора ва-авода» – Международная лига «Молодежи “Мизрахи”», «Ха-поэль ха-Мизрахи» и «Пионеров “Мизрахи”» (Ха-брит ха-оламит шель цеирей ха-Мизрахи, Ха-поэль ха-Мизрахи ве Хе-халуц ха-Мизрахи).

Проблемы с идентичностью внутри «Ха-поэль ха-Мизрахи» отразились в вопросе о взаимоотношениях с Гистадрутом и продолжали занимать членов организации все 1930-е годы – это видно из протоколов различных конференций[66]. В то время в движении насчитывалось три фракции, и идеологические различия между ними были важнее проблем с идентичностью. Фракция «Эль ха-макор», во главе которой стояли Катриэль Фишель Чурш, Рувен Гафни (Вейншенкер) и Элиягу-Моше Гениховский, склонялась вправо, к «Мизрахи». Фракция «Тора ва-авода», которую возглавляли Моше Шапира, Шломо Залман Шрагай и Иешаяху Бернштейн, ратовала за умеренные, компромиссные взгляды. И наконец, фракция «Иецира у-биньян», тяготевшая влево, выступала за выход из состава «Мизрахи». Ее лидерами были Моше Уна, Давид Бет-Арие (Интрилигатор) и другие – впоследствии они образуют фракцию «Ла-мифней», которая окажет сильное влияние на «Ха-поэль ха-Мизрахи» и на будущее Национальной религиозной партии. Именно эта расстановка сил стала предпосылкой для дальнейшего существования партии как объединения различных фракций.

Заметным достижением в борьбе за право на работу стало соглашение 1940 года между «Ха-поэль ха-Мизрахи» и Гистадрутом: оно касалось создания бирж труда, которые действовали бы не по партийным критериям. В то же время «Ха-поэль ха-Мизрахи» испробовала в Эрец-Исраэль новую стратегию, а именно попыталась захватить власть в «Мизрахи». В итоге оба движения объединили свои силы (1956) и, до определенной степени, идеология «Ха-поэль ха-Мизрахи» стала в дальнейшем основной для всего движения.

В целом члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» воплощают в себе с точки зрения социологии, антропологии и философии интересное явление: речь идет о коллективно-общественной философии с ярко выраженными теологическими чертами. Идеологи движения не были крупными богословами, а дискуссии, которые они вели, никогда не претендовали на «философичность». Тем не менее движению удалось выработать целостное и всеобъемлющее мировоззрение, не менее глубокое, чем системные теологические доктрины. Выходцы из различных хасидских общин подчеркивали глубинный теологически-метафизический аспект – присутствие Бога в природе и ее освобождение через физический труд. Бывшие члены «Бахад» подчеркивали роль Закона в обновлении творения. «Ха-поэль ха-Мизрахи» – свидетельство существования общественной философии в принципе и, следовательно, необходимости выработки междисциплинарных методов для ее изучения.

Значимость движения не определяется его масштабами: в ранние годы в состав «Ха-поэль ха-Мизрахи» входило всего несколько сотен человек. Важность этого движения связана с тем, что его члены сумели четко и однозначно сформулировать принципы религиозного сионизма. «Священный бунт» был направлен не только против пассивности изгнанников (в противоположность производительному физическому труду), но и против подавления упований на рождение еврея нового типа, на борьбу за обретшего избавление верующего человека в обретшем избавление мире. «Ха-поэль ха-Мизрахи» не была повязана раввинистическими принципами, на нее не давил авторитет ультраортодоксов. В отличие от «Совета мудрецов» «Агудат Исраэль», в этой организации был создан новый тип неравви-нистического руководства, с упором на индивидуальную инициативу и ответственность. Все это особенно ярко проявилось в движении «Религиозный кибуц» (имеются в виду коллективные поселения, созданные под эгидой религиозного рабочего движения): до самого последнего времени в этих поселениях не назначали раввинов[67]. В этом – ключ к уникальному значению «Ха-поэль ха-Мизрахи» в деле прокладывания новых путей для религиозно-сионистской идеи.

Глава седьмая

Критика политики сионистов

До конца Первой мировой войны «Мизрахи» придерживалась линии, выработанной ее основателем рабби Рейнесом, а именно считала себя неотъемлемой частью ВСО и в целом поддерживала политику сионистского руководства. Близкая дружба Рейнеса с Герцлем по-прежнему определяла отношения между «Мизрахи» и сионистским движением, а Зеев Явиц и Иегуда-Лейб Маймон (Фишман), при всей активности их действий, еще не заняли заметных позиций. Религиозный сионизм боролся внутри ВСО за сохранение религиозного характера образования, соблюдение субботы и пр. Однако после Первой мировой «Мизрахи» изменила свой курс, превратившись в независимое политическое движение с активной позицией – к глубокому огорчению лидеров ВСО. Время от времени независимый характер движения проявлялся в громких и скандальных выходах из состава сионистского руководства. Поменялся и состав лидеров «Мизрахи»; в Эрец-Исраэль тон теперь задавали Меир Бар-Илан (Берлин), который перебрался сюда в 1926 году, а до того возглавлял движение в США, а также Маймон и Моше Хамейри (Островский); в Германии во главе организации стоял Элиезер Барт, а в Польше – Йошуа Хешель Фарбштейн и Шмуэль Хаим Ландау.

Критика и колебания

Религиозные сионисты долгие годы были озабочены вопросом соблюдения должного баланса между двумя своими задачами: следует ли сосредоточиться на распространении сионизма среди религиозных несионистов или на распространении религиозных ценностей среди нерелигиозных сионистов? Решение было принято в период Британского мандата: упор нужно сделать на борьбе с секуляризацией и с политической линией, которой придерживалось сионистское движение. «Мизрахи» крайне критично относилась к тому, какую позицию заняло руководство ВСО по ряду вопросов[68]:

Область политики. В отличие от сионистского руководства, «Мизрахи» возражала против британской Белой книги 1922 года, которая серьезно урезала границы «национального очага», отделив Трансиорданию от Эрец-Исраэль. С тех пор «Мизрахи» выступала против политики компромисса, которой придерживался Вейцман, и примерно десять лет спустя ее представители даже вышли в этой связи из состава руководства ВСО. Хотя Трансиордания в итоге была возвращена, критика не умолкала. Два года спустя «Мизрахи» вообще не включили в состав руководства ВСО и она даже скооперировалась с правыми фракциями, покинувшими «Хагана» (1931).

Область идеологии. В 1933 году Всемирный съезд «Мизрахи» в Кракове принял постановление, что основная цель движения – создание в Эрец-Исраэль еврейского государства. С этого момента «Мизрахи», к немалой досаде руководства ишува, выдвигала однозначное и несомненное требование создания еврейского государства.

Поселения. «Мизрахи» оспаривала решения руководства, которое предпочитало кооперативные формы поселений, дискриминируя поселения религиозные. Поселения религиозных сионистов начали создаваться только после долгой борьбы с сионистской бюрократией (Департаментом по делам поселений, сионистским руководством, Еврейским национальным фондом и пр.). Эти организации, со своей стороны, всячески препятствовали созданию религиозносионистских поселений. Шмуэль Хаим Ландау, Шломо Залман Шрагай, Моше Шапира и другие лидеры «Ха-поэль ха-Мизрахи» публиковали статьи и пытались заручиться как можно более широкой политической поддержкой в борьбе за право создавать собственные поселения. Их поддерживали и лидеры «Мизрахи», например Хаим Пик, Герман Штрюк, Бар-Илан, Маймон и рабби Биньямин[69].

Общественно-классовые вопросы. «Мизрахи» считала, что несет ответственность за права религиозных рабочих, и присоединилась к «Ха-поэль ха-Мизрахи» в борьбе за улучшение их участи. Несмотря на упреки религиозного рабочего движения в адрес «Мизрахи» за равнодушие к