что я специально ломаюсь — набиваю себе цену? А, что если вчера ночью он пришёл к себе — разозлился и решил прекратить отношения со мной? Нет, не думаю. Не похоже. Вчера он казался мне таким искренним, и я поверила, что нравлюсь ему. А, может быть, вчера ночью, после того как Максим возвращался от меня, его «выловила» рыжая ехидина и затащила на себя? С неё станется! Воображение Риты разыгралось: она живо представила как Милка караулит Максима в кустах, выходит к нему: «Какая неожиданная встреча! А я тут гуляю, дышу свежим воздухом, грибы, ягоды собираю, лютики — цветочки. Присоединишься? Пойдём прогуляемся в лесочек за цветами!» — недвусмысленно намекает она ему, улыбаясь губами кроваво-алого цвета. — А, пойдём, прогуляемся! Цветочки пособираем, — он легонько сжимает её за нахально выпирающие, из обтягивающей футболки, груди. Она скабрёзно хихикает, впивается кровавыми губами в его губы и вот они, перемазанные алой помадой, цинично ухмыляясь, удаляются вглубь леса, в буйно разросшийся кустарник. Кустарник трещит, охает от вторжения незваных, бесцеремонных гостей». Рита стряхнула охватившее её оцепенение. Ну, почему ей в голову всегда лезут дурацкие мысли? «Думай только о хорошем! Думай только о хорошем! — внушала она себе, — просто, у него есть другие дела, не может же он целыми днями крутиться около меня». Она вытащила огромную сумку с вещами из-под кровати. Поиски купальника и большого полотенца, на некоторое время, отвлекли её от, навязчиво лезших в голову, противных мыслей. Со дна сумки Ритка вытащила свой новенький любимый купальник нежно — голубого цвета с розовыми цветами на верхней части. А она ещё раздумывала брать его с собой или нет, когда собиралась сюда, в пионерлагерь, жаль было трепать красивый купальник на диком речном берегу. Как бы сейчас она обошлась без него? Позорилась бы в старом линялом купальнике. Рита надела новый купальник, поверх него ярко-голубой сарафанчик, в тон купальника. Всё — она готова. После обеда загонит ребят в корпус — отдыхать: «Можете не спать! — разрешала она ребятам, — пожалуйста, болтайте, рассказывайте анекдоты, можете «ржать» в конце-концов, но не громко, так чтобы вас не было слышно в «резиденции» заведующей лагерем. Короче, чтобы мне за вас не влетело! Ясно?» — «Ясно, Рита! Не волнуйся, будем вести себя тихо и скромно, в обиду тебя не дадим!» — «Договорились! У нас с вами действует закон — ты мне, я — тебе! Закон взаимовыручки, короче!»

— Да, всё ясно — понятно! — согласились ребята, — ты — нам, мы — тебе! Мы тебя не подведём, не беспокойся!

Во время обеда, в столовой, Рита потихоньку, стараясь делать это незаметно, искала глазами Максима — нет, его не было. Длинная худющая фигура жизнерадостно помахала Рите с противоположной стороны столовой, его отряд уже пообедал, они выходили из столовой строиться и идти в корпус. Он подошёл к Рите — нескладный, но такой радостный встрече с ней, что Рите стало немножко совестно того, что она не разделяет его симпатии.

— Марго, привет! Как дела?

— Привет, Максимилиан! Да всё в порядке!

— Чё вечером, может, встретимся? Погуляем?

— Не обещаю, Максимилиан! Не знаю.

— Ладно, вечером видно будет? Лады?

Она кивнула, слегка конфузясь, ну, не хотелось ей обижать Максимилиана. А что делать? Обнадёжить его? Разве это правильно?

— Макс! Макс! — торопили ребята из его отряда, — ты что там застрял?

— А ну замолчите? — рыкнул он на них, — не даёте с красивой девушкой поговорить!

— Макс! Её вчера Максим провожал и около её окна долго стоял! Я видел! — выкрикнул один парнишка и спрятался за головы других ребят.

— Чё правда? — Максимилиан побледнел.

— Да, правда! А, чё? Нельзя? — делая голос нарочито безразличным, передразнила она его.

— Так он же, это! С рыжей жамкается! Ты чё, простила его?

— Максимилиан, даже моему ангельскому терпению приходит конец! Я не обязана перед тобой отчитываться! Иди, тебя отряд ждёт, а я хочу поесть спокойно.

— Ну, и ладно! Чё! — долговязая фигура, ссутулившись зашагала в сторону нетерпеливо ждущих его ребят.

«Вместо ног, у него ходули», — Рита посмотрела вслед нескладной фигуре.

Максимилиан подошёл к ребятам, буркнул недовольным голосом:

— Пошли в корпус, если услышу хоть один звук во время тихого часа — заставлю отжиматься каждого, кто произнесёт этот звук, по сто раз! Усекли? — А девочек ты тоже заставишь отжиматься? — спросила одна из девчонок.

— Да!

— Максимилиан, а почему ты сегодня такой злой? — спросил всё тот же девчачий голос.

— А его Ритка бросила, к Максиму переметнулась, вот он и злится.

— Это кто здесь такой умный? Ты, Сашка? Сто отжиманий после тихого часа.

— За что? — заныл Сашка, — за то, что я правду сказал? Правда глаза колет?

— Щас договоришься! Ещё сто прибавлю. За то, чтобы научился язык за зубами держать. Понятно?

— Понятно! — заныл паренёк, — Макс, ну, пожалуйста, не надо сто отжиманий! Ты же добрый!

— Ладно, — смягчился Максимилиан, — повезло тебе, что я добрый, на первый раз прощаю. В следующий раз пощады не жди.

— Ага! — облегчённо вздохнул мальчишка.

Они подошли к корпусу, ребята разошлись по палатам, Максимилиан задержал Сашку:

— Ну-ка, отойдём в сторонку!

Сашка послушно подошёл — боялся расплаты за болтливость.

— Расскажи, чё знаешь!

— Про Ритку?

— Нет, про титьку! Чё непонятного!

— Ну! — паренёк переминался с ноги на ногу, — в туалет я захотел — поссать, — уточнил он, — ну, поссал, случайно глянул в окно, туман поднимался так необычно — клочьями. Я решил рассмотреть туман, подошёл к окну, вижу Максим стоит, около корпуса, где Ритка живёт и как будто ждёт кого-то. Смотрю Ритка в окно выглянула, он к ней подошёл, они о чём-то поговорили.

— Ну?

— Что ну?

— Дальше чё?

— Не знаю! Я спать хотел сильно, пошёл спать.

— Чё не мог посмотреть, чё дальше было?

— Не-а, говорю же, я умирал — спать хотел.

— Фиговый из тебя, Сашка, Шерлок Холмс получится.

— А кто это?

— Эх! Молодо — зелено! Сыщик был такой, давно очень жил в Англии, в Лондоне, работал в Скотланд Ярде, почитай, интересно!

— Я читать не люблю!

— Зря! Книги мозги развивают! Иди давай! Чё вылупился! В палату, говорю, иди.

— Иду! — Сашка вприпрыжку побежал к ребятам в палату.

«Думай теперь, было чё у них или нет, — раздумывал Максимилиан, — и этот Сашка, нормально не мог сказать чё видел. Максим, может, тоже за Марго подсматривал, когда она раздевалась. А, может, и вообще… чпокнулись! Эх, жизня!» — он с досадой сорвал былинку и нервно жевал её кончик.

— Тьфу-ты! — выплюнул он её, — гадость-то какая! И чё теперь делать? Чё — чё? Вести наблюдение! — Максимилиан задал себе вопрос и