удар — следующий. Отмечаю касательные удары в спину и по ногам, но боли не ощущаю. Краем глаза зацепил метущиеся тени моих соратников, сразу стало теплее на душе — не один среди врагов.

Когда вывалился на простор, развернулся и обессиленно замер. Впереди никого, позади рубка. Но похоже, что наша берёт. Вижу равномерно опускающиеся мечи и сабли. Татарва поддалась и колыхнулась назад. Но наши перелазят через вагенбург и вступают в схватку.

После битвы я опустился на землю. Всё тело болит, сплошной синяк. На ноге сочится кровь, щит истыкан стрелами. Лицевая бронь порублена врагами. Шуда возник как из воздуха, поддержал меня и забрал щит и секиру, которые я продолжаю судорожно держать в руках.

А когда он сунул мне сосуд с водой и я напился, сразу вернулось реальное отображение мира. Вернулись звуки, где-то кричали люди, стонали раненные. Но на меня напало умиротворение. Подбежавшие парни помогли избавиться от доспехов. Оказавшись в одном поддоспешнике я вздохнул полной грудью.

К сожалению у нас потери, Василия истыкали стрелами, когда он перебирался через вагенбург. А Трифон получил порез руки. Я наконец смог рассмотреть свою рану. Левая бедро пересекала глубокая резанная рана.

В целом мы потеряли десяток воинов и у большинства были ранения различной сложности.

Мои други подходили и хлопали меня по плечу, Гришка сказал, что если бы не моё соло, закончилось бы плохо. Остались бы здесь все.

Когда боевой угар схлынул, мне стало немного не по себе. Ныла рана, пока народ занимался мародёркой, а в этом поселение было чем поживиться — я решил заняться собой. Тяпнув для профилактики сто граммов самогонки, начал шить рану. Перед этим растолок таблетку с антисептиком, стал ругаясь на весь свет шить на живую. Ну не хочу я подохнуть от «Антонова огня». Закончив, смыл горючей жидкостью кровь и забинтовал чистой тряпкой. Закинув таблетку антибиотика встал, опираясь на Шуду.

Выкопав могилы для павших, закопали тела и после молитвы заторопились обратно.

Ночевать решили на месте пожарища первой деревеньки. Впереди гнали скот и полон, позади разгорался огонь, пожирающий бывшее село.

Ночь проспал отрубившись сразу. Утром устроили делёжку, я уже определился в своих хотелках, поэтому сделал вид, что шибко стеснительный. Мои побратимы отобрали лучшее оружие и брони. Я на такое даже смотреть не хочу, только забрал несколько подходящих луков и большое количество стрел.

Следующим лотом шли люди. Симпатичных полонянок сразу забрали мои старшие товарищи. А я решил взять несколько подростков. Лет двенадцати. Более старшие полегли на поле брани. Или, если остались в живых — то не поддадутся перевоспитанию. Взрословатые уже. А мои ещё имеют гибкую психику. Женский пол меня сейчас совсем не интересует, у меня деревня на 70 % женская. Мне мужики нужны. Забрал несколько взрослых мужиков. Эти оказались простыми пастухами. Их сразу повязали на лугу и они не трепыхались.

К сожалению денег и драгоценностей совсем мало, зато много рухляди. Меха, ковры и предметы обиходы. Дорогая посуда, инструмент и прочее. Особо меня порадовали круги соли, складированные в одном сарае. Явно купчину с грузом соли перехватили басурмане.

И тут все вспомнили, что у меня имеется пара волов и диковинная телега. Пришлось объяснять товарищам о смысле фразы — «лошка хороша к обеду».

Я категорически отказался уступать место для хабара в своей телеге. Разрешил только положить несколько раненных. Телегу загрузил доверху, благо грузоподъёмность позволяет. Остальные увязывали награбленное на заводных лошадей.

Сложнее всего со скотом. Баранов несколько сотен и лошадей десятков пять. Этих погонят берегом, делить будем по приходу домой.

Блин, нога ныла пару ночей, я уже думал вскрывать рану и чистить. Но таблетки с антибиотиком помогли. Воспаление спало. Но пару недель я хромал как утка, опираясь на палку, а больше отлёживался.

Мы простояли ещё два дня, дожидаясь основной группы. Идти им на помощь не могли. У нас хватает раненных и погибших. Часть уцелевших ушли перегонять скот. Оставшиеся стерегут полон и флот. Не хватало ещё остаться без флотилии.

Вернувшиеся дружины поведали, что в главном селище встретили ожесточённое сопротивление. Ворога добили, всё пожгли, оставив после себя пепелище и горы не похороненных трупов, но это стоило жизни многих воинов. Поэтому возвращение было с одной стороны радостным, взяли много добра и скота. С другой — вернулся только каждый второй. Большинство имеют ранения различной тяжести.

9

Дома нас встречали как героев, Якша доставил нас к самому порогу. Мореман доволен, он ничем не рисковал и отсиделся на борту судна. В случае чего оттолкнул бы ушкуй веслом и поплыл по течению. Мужичок забрал свою долю и мы расстались, довольные друг другом.

Мой дом заметно преобразился, когда я расставил дорогую посуду. На полах радовали взгляд роскошные ковры, а меховые шуры отличной выработки, другие не брал, заняли свои места на стенах.

Татарских подростков я раздал по семьям. Пусть приучаются к новым условиям. Взрослых мужиков в количестве пяти человек пока держу под замком в доме. Если не подойдут, скину купцам, будут пахать где-нибудь на каменоломне в жарких странах.

По результатам похода мне перегнали часть скота. Два с половиной десятка баранов и с восемь лошадей. Я старался выбрать лучших.

Степная порода мелкая, но неприхотливая. Как верховая ещё подойдёт, а вот в телегу её не запряжёшь. Не потянет.

* * *

Прошёл месяц, моя рана на ноге затянулась и я уже вовсю бегаю. Наш поход уже в прошлом, острота впечатлений погасла. В памяти осталось только то упоение битвой и ощущение всемогущества, когда крушил вражьи головы.

За последнее время моё имение немного разрослось. Невольники помогли разбить новый сад и огороды. Я даже уступил старосте деревни в аренду несколько малорослых лошадок. В плуге они не очень, но на безрыбье и рак рыба.

Я пожалел, что раньше не занялся делами своей деревеньки. Я даже не знаю кого и сколько.

— Ирина, а ты грамотная? Читать, писать умеешь?

Женщина оскорбительно дёрнула головой, типа — «да уж получше тебя».

— Можешь заняться нашими смердами? Нужно всех переписать, сколько домочадцев. У кого сколько землицы, у кого есть коровёнка и лошадь. Справишься?

Крестьянствовавшие на моей земле делились на две группы. Смерды являлись вольными землепашцами и арендовали мою землю. Они по осени сдавали оброк согласно установленным нормам. Эти держали хозяйства в неплохом состоянии.

А вот закабалённые холопы являлись по сути рабами. С ними я мог сделать что угодно. Тут картинка нерадостная, перекошенные изгороди, в избах гуляет ветер, худая скотина