— Кто здесь живёт? — шепотом спросил он.

— Никого. Хозяева давно уехали, а меня оставили за жильём присматривать.

Освещая дорогу лампой, старуха повела Глеба, показывая его новое пристанище. Заброшенное, здание приходило в упадок. Всё заросло паутиной и покрылось пылью, но даже при тусклом свете было видно, что когда-то хозяева не скупились на убранство замка. Роскошь и богатство бросались в глаза, и всё же с каждым мгновением желание Глеба вырваться отсюда росло. Мальчика преследовало необъяснимое ощущение, что перед тем, как обитатели замка покинули его, здесь произошло что-то ужасное. От стен веяло злом, а в молчании таилась угроза.

В парадном зале Глеб увидел портрет черноволосой девушки, видимо, хозяйки замка, и невольно остановился. Что заставило её уехать отсюда, и где она теперь? Глядя на её самоуверенную высокомерную улыбку, Глеб отчего-то вспомнил брата.

— Хороша? — спросила Ведунья.

— У неё взгляд змеи, — сказал Глеб, не в силах преодолеть необъяснимой неприязни к светской красавице, и с мольбой добавил: — Мне тут не нравится. Пожалуйста, давайте уедем.

— А вот капризы выказывать не годится. Тебе ведь больше идти некуда, так что выбирать не приходится, — недовольно поджав губы, напомнила Ведунья.

Глеб молча выслушал справедливый упрёк. У него не осталось ни дома, ни родителей. Разум говорил, что он должен благодарить судьбу за кров. Но душа рвалась прочь из стен мрачного замка. Он предпочёл бы ночевать под открытым небом, чем оставаться здесь.

— Если хочешь вернуться домой, то не хнычь, а докажи, что ты чего-то стоишь, — сказала Ведунья.

— Но как?

— Не прощай обид. За каждое зло отплати сторицей. Отомсти! — сказала Ведунья, буравя мальчика взглядом.

— Нет, этим я всё ещё больше испорчу, — вздохнул Глеб, подумав, что отец разозлился бы ещё сильнее, поколоти он Гордея. — Вот если бы мне удалось совершить подвиг!

Глядя в чистые, невинные глаза мальчика, Ведунья чуть не заскрежетала зубами от злости. После всего, что случилось, он ещё мечтает о подвигах!

— Пустое! — выкрикнула старуха. Она готова была растерзать мальчишку.

«От горшка два вершка, а вздумал мне противостоять, — мысленно бушевала ведьма. — Весь в свою упрямую мамашу! Не может быть, чтобы я не сумела сладить с таким сосунком. Если не переломить его сейчас, то потом уже не одолеть».

Вовремя спохватившись, старуха взяла себя в руки. Когда она заговорила, голос не выдал клокотавшего в ней гнева.

— Ты ещё слишком мало знаешь жизнь. Хочешь, я научу тебя, как стать сильным и побеждать?

— Да. — Глеб не задумываясь ухватился за столь заманчивое предложение.

— Для начала дам тебе совет: никому не верь. Каждый готов предать. Все думают только о своей выгоде.

— Нет, не все. Ведь вы помогаете мне просто так, безо всякого вознаграждения, — возразил Глеб.

При этих словах ведьму прямо передернуло. «От этого мальчишки меня хватит удар! — подумала она, но, выдавив из себя улыбку, вслух произнесла:

— Конечно. У меня никакой корысти нет. Но я — исключение.

За разговором они дошли до гостевых покоев. Старуха распахнула дверь и жестом пригласила Глеба войти. К радости мальчика, комната оказалась не такой мрачной, как остальные. Здесь ярко горели светильники. Кровать была постелена, словно Ведунья знала заранее, что у неё будет гость.

— Ложись-ка спать. Утро вечера мудренее. Может, тогда ты мой урок лучше, усвоишь, — слащаво проговорила старуха.

Глеб покорно лёг в кровать. Он не знал, что ночь и день перепутались в чёрном замке, и с приходом темноты жизнь тут только начинается.

По Лисьей Норе пронёсся сквозняк Потревоженные летучие мыши сорвались с насиженных мест и, пронзительно пища, стали носиться под низкими сводами. Филин встрепенулся и распахнул жёлтые глаза-плошки. Свернувшаяся кольцом Змея подняла голову и настороженно застыла. И тут, откуда ни возьмись, налетел смерч. Воздушный столб завертелся между полом и потолком, яростно сметая со стола склянки со снадобьями. Внезапно ветер стих, и посреди норы появилась Ведунья.

— Как я зла! — воскликнула она, топнув ногой.

— Ну, теперь не жди хорош-ш-шего, — прошипела Змея Филину и залезла в щель подальше от гнева хозяйки.

— Угу-угу, — согласился Филин, прячась в тёмном углу.

— Что ты угукаешь? — прикрикнула на него ведьма и, плюхнувшись на колченогий табурет, сварливо проворчала: — Тоже мне, помощнички. Нет бы хозяйку встретить, приветить, чайком с волчьими ягодками попотчевать, так куда там! По щелям попрятались, дармоеды.

— Ну ш-што ты ш-шумишь? На ш-што с-сердита? — спросила Змея, опасливо высовываясь из укрытия.

— Попробовала бы ты на моем месте с мальчишкой повозиться. Никаких сил не хватит. Вроде мальчишка как мальчишка, а глубже копнёшь — тут он весь для нашего дела порченый. Его напрасно обидели, из дома прогнали, а в нём ненависти и злости — ни на грош! Задумал подвиг совершить. Каково?

— Нес-слыхано! — подтвердила Змея.

— Вот и я говорю, где это видано, чтоб маленький мальчишка опытнейшую ведьму целый день как на угольях держал. От него добродетелью, будто молнией шибает. Ох, и намучилась я!

— А если его пугнуть, пугнуть? — предложил Филин.

-. Всё бы тебе пугать, птичьи мозги. А толку-то с того? — покосилась на него ведьма. — Ума не приложу, как вселить в него ненависть? Без этого он для меня потерянный.

— Пус-сти в дело кубок. Пус-скай он своему братцу из него яду ис-спить дас-ст, — посоветовала Змея.

— Ого, ого! — удивлённо прокричал Филин и предостерёг: — Потеряем своего. Гордей кубок пригубит, тот его погубит. Угу.

Ведунья на миг задумалась, а потом хитро усмехнулась:

— Шипучка права. Гордей — не велика потеря. Его душа давно в моей власти. Больше мне с него взять нечего. Вот если Глеб ему яду даст, то сам ко мне в сети угодит, не вырвется. А кто станет королём, мне разницы нет. Только этот паршивец лучше сам умрёт, а яду врагу не поднесёт. Может, ты что посоветуешь? — обратилась она к Змее.

— Ес-сть мыс-ель, — прошипела та.

Она выползла из укрытия и плавно, точно серебряный ручей, подтекла к столу. Чешуйчатая кожа отливала перламутром, а грациозные движения завораживали. Обвив ножку стола, Змея не спеша полезла вверх. Маленькая головка показалась над крышкой стола. Жало метнулось наружу, облизав безгубый рот.

Голова гадины оказалась вровень с лицом Ведуньи и Змея мерно раскачиваясь из стороны в сторону, не мигая уставилась на хозяйку. Ведунья в ожидании смотрела в холодные глазки. Даже ей змеиный взгляд щекотал нервы. Какую же власть он должен иметь над простыми смертными! Ведьму охватило радостное возбуждение. Она по опыту знала, что у её помощницы созрел план.