Водяной зло хмыкнул, не зная, что возразить, откинулся к стенке, и раздраженно стукнул кулаком по верхней полке.

– А теперь слушай сюда, романтик криминального мира, – обнажил крепкие белые зубы в недоброй улыбке Макар. – То, что мне тебя Хозяин навязал – мне плюнуть и растереть. Для меня главное работу сделать. Если мне только покажется, что ты со своим быдлячеством представляешь хоть какую-то помеху делу…

Макар замолчал, пристально глядя в глаза напарника. Тот нервно усмехнулся.

– И че? Что сделаешь? Завалишь?

– Угадал, – растянул губы в холодной улыбке старший.

Водяной ощерился, будто ему сказали что-то очень смешное, но под ложечкой неожиданно засосало, и мелькнувший в глазах страх выдал его с головой.

– Да брось, Макар, – за деланной беспечностью Водяной пытался спрятать свою неуверенность. – Все сделаем как надо. Я если на что подписался, то не изволь беспокоиться. Все будет в лучшем виде!

– Вот и ладненько, – кивнул напарник, но глаза его остались ледяными.

Он понимал, что такие люди, как Водяной своего страха никому не прощают. Водяной будет только ждать момента, чтобы ударить в спину. Но ему было на это глубоко плевать.

– Распакуй инструменты, – он тщательно запер дверь купе и кинул Водяному сумку.

Тот засопел, ковыряясь с молниями. Вскоре на стол легли два пистолета – обычные с виду ПМ, но с чуть удлиненными стволами.

– Странные какие-то, – недоуменно почесал в затылке Водяной.

Макар не удостоил его ответом. Достал из другой сумки два металлических цилиндра, и уверенными движениями накрутил их на стволы.

– Опа! – обрадовался Водяной. – Глушаки! А я думаю – чего у них дула такие длинные! Толково снарядили!

– Ниче так, – согласился Макар. – Но настоящие, фабричные ПБ, а не эти самоделки, были бы лучше. Раз уж АПБ не по рангу. Хотя тебе бы я ничего сложнее заточки не доверил.

– А что за АПБ? – не стал обижаться Водяной.

– «Стечкин», только с глушителем, – пояснил старший. – Хорошая машинка. Двадцать патронов в обойме, длинный ствол, можно приклад пристегнуть, при желании бьет очередями. А с глушителем и вовсе страшная штука. Народ валится, а откуда стреляют – не понимают.

Он с любовью погладил металл пистолета.

– Да-а, – цыкнул зубом Водяной. – Все же крепко тебя в твоем спецназе головой повредили. От телок бежишь, а стволы тебе дороже баб.

Макар остро глянул на напарника, обрывая его философствования.

– Не баклань. Лучше машинку проверь и подготовь к делу.

– Да чего его проверять? Он же железный? – хмыкнул тот.

– Я сказал – проверь и приготовь к работе, – прищурился Макар. – Из-за таких вот самоуверенных… павлинов и срываются дела, – он в последний момент удержался, чтобы не назвать Водяного петухом – для бывшего зэка это было бы смертельным оскорблением. – Окажется ствол дерьмом забит, или пистолет в консервационной смазке, или боек сточен. И все, в самый интересный момент окажешься ты с голой жопой на морозе.

Водяной недовольно запыхтел, разбирая ПМ. Крыть было нечем, напарник был полностью прав. Через пять минут он удовлетворенно собрал пистолет обратно, звонко вщелкнул магазин, и положил ПМ на стол, победоносно глядя на товарища.

– Слушь, Макар, ты ж поди все уже разведал. Где Хазрата искать?

Макар насмешливо посмотрел на него, обтирая свой пистолет сухой тряпицей.

– А чего его искать? Он от тебя на расстоянии вытянутой руки. Прямо через стеночку на нижней полке сидит. Или лежит, уж не знаю.

Водяной сглотнул, прогнав острый кадык по тощей шее, и недоверчиво оглянулся, будто Хазрат действительно сидел у него за спиной.

– Гонишь, – не поверил он.

– Зачем? – пожал плечами Макар. – Он действительно едет в соседнем купе.

Водяной покрылся холодным потом, прислушиваясь к голосам за стенкой. При желании можно было разобрать даже некоторые слова. А он тут орал, как на базаре!

– Твою мать, – выдохнул он.

– Это точно, – осклабился до ушей Макар. – Тебя на зоне еще должны были научить – базар всегда надо фильтровать. Так что работа под боком, нужно только подождать немного…

… – В общем, пошли мы в лесок, обмывать звание. Я как раз майора тогда получил, а товарищ мой – капитана. Обмывка как происходит? На дно граненого стакана кладутся звезды, наливается полный, выпивается. При этом звездочки должны остаться в зубах. Сплевываешь звезды на ладонь, встаешь по стойке смирно, и четким голосом рапортуешь: «Майор Никифоров, представляюсь по поводу получения очередного звания!» И только тогда можно закусить.

– Сильно! – убедительно восхитилась Наталья, хотя правила «представления» прекрасно знала. В разных частях и ведомствах они отличаются лишь мелкими деталями.

Губы Ольги предательски подрагивали. Она пыталась сохранить серьезное выражение лица, но балагур Никифоров оседлал своего конька. Он так умело, в лицах, рассказывал армейские и милицейские байки, что у девушек уже не было сил смеяться. Их уже просто трясло, и продекламируй сейчас Леха главу из наставления по стрельбе из автомата Калашникова – девчонок снова скрючило бы от смеха. Просто по инерции.

– Вэ! Дэ! Вэ! – вдруг раздался рев из коридора.

Ольга даже подскочила на своем месте.

– Это еще что?

– Что происходит? – заинтересовано приподнялась Наташа.

– Да ничего особенного, – успокоил их Алексей. – Дембеля-десантники отрываются. Едут в последнем купе. Двое. С ними еще пара попутчиков. Бухие еще с отправления. Думаю, через полчаса будут уже без сознания.

В приоткрытой двери действительно возникло раскрасневшееся лицо бугая при полном параде. Отвороты камуфляжа обшиты белым кантиком, жесткие голубые погоны размером со взлетную полосу, аксельбанты, вся грудь в значках, среди которых не было, разве что, ордена «Мать-героиня».

– Братан? – то ли спросил, то ли констатировал он, заметив тельняшку Никифорова. – В каком полку служили?

– Если и братан, то сильно старший, – добродушно усмехнулся Алексей. – РВВДКУ. И когда я там служил, ты еще пеленки пачкал.

– Ты зачем меня обижаешь? – насупился дембель. – Че еще за «дэкэу»?

– Рязань, – хмыкнул Никифоров.

– А, это институт офицерский что ли? – дошло до десантника.

– Это для вас, малышни, он институт, – Леха подмигнул. – А в мое время – командное училище.

– Дык ты это…шакал что ли? – покачнулся в дверях боец. – А че не по форме?

– Майор, воин, – сузил глаза Никифоров, не уточняя, что майор он не армейский, а милицейский. А в десанте дальше лейтенанта не выслужился. – И ты, пока военник в военкомате не отметишь, тоже на службе. А за «шакала» я таких как ты мокрой портянкой топил. Расслабился, дембель? А ну, подобрал сопли! Равняйсь! Смирно! – рявкнул он. – Шагом марш спать!