Или — помочь?

— Что будем делать? — спросила брюнетка хриплым от недавних рыданий голосом. — Тебя как зовут? Меня — Рита. Маргарита Распопова.

— Зоя, — через паузу откликнулась Рыбакова. И снова замолчала.

Она и в самом деле совершенно не понимала теперь, что делать. Ясность и определенность, которые управляли ее действиями еще час назад, вместе со слезами были безжалостно смыты разыгравшимся дождем.

Куда она теперь? Дома нет. Работы — тоже. Вернее, все это есть, оно вполне реально существует, но только вот к ней, Зое Рыбаковой, отныне не имеет никакого отношения.

— Понятно, — неизвестно по какому поводу высказалась брюнетка. — Давай все-таки сядем в машину. Знаешь, я — врач, поэтому точно знаю: смерть от пневмонии долгая и очень мучительная. А мы же с тобой хотели быстро…

— А у тебя еще есть таблетки? — быстро спросила Зоя.

— Увы, — качнула головой Маргарита. — Того, что я выпила, человек на пять хватило бы, точно… А потом, я — фаталистка. Случилось так, как должно было случиться. Значит, придется еще пожить. Хотя, — она горько усмехнулась, — убей меня Бог, не знаю ни как, ни зачем… Так что… Остался только коньяк.

— Я не пью.

— Я тоже. Специально купила, боялась, что струшу в последний момент, а если выпью, то… Сама про себя не знала, что такая решительная.

— Я тоже, — согласилась Зоя. — Только у меня и таблеток не было.

— А как же ты… — И Рита смолкла, видимо побоявшись до конца сформулировать вопрос.

— Выхлопной газ, — пожала плечами Зоя. — Больше ни до чего не додумалась.

— Интересно. — Брюнетка взглянула на новую знакомую с уважением. — Мне бы такое в голову не пришло. А что с тобой? Почему ты голая? Муж из дома выгнал?

— Сама ушла.

— Я тоже.

И они снова надолго замолчали.

Дождь становился все плотней, и уже непонятно было, есть ли на теле одежда или кожа просто обернута мокрой холодной тканью…

Из сомнамбулического состояния Зою вывел громкий чужеродный звук — Рита оглушительно чихнула.

— Замерзла? — равнодушно поинтересовалась Зоя.

— А ты? — шмыгнув носом и откровенно застучав зубами, спросила Рита.

— Не знаю, — ответила Зоя. — Я ничего не чувствую.

И ровно в этот момент ощутила дикий, просто сотрясающий тело озноб. И тут же, в такт Маргаритиным зубам, отчаянно и неуправляемо заклацали ее собственные челюсти.

— Пойдем в машину? — в который раз повторила Рита.

— Пойдем.

В салоне «десятки» было ненамного теплее из-за расколоченного Зоей окна, но зато вполне сухо.

— Слушай, нам с тобой надо куда-нибудь под крышу, — выстучала зубами Маргарита. — Можно было бы в гостиницу, но у меня наличных нет. Только карта, а где сейчас с нее снимешь?

— У меня тоже ноль, — сообщила Зоя. — Украли.

— Эх, сейчас бы забиться в какую-нибудь норку. — Рита, скрестив руки, с силой терла себя по мокрым плечам, пытаясь хоть как-нибудь согреться. — Отлежаться, отдышаться…

— Норку? — Зоя настороженно замерла. Что-то важное, какой-то намек мелькнул в заторможенном мозгу. Она напряглась, физически заставляя эту блудливую мысль остановиться, чтобы уловить ее суть. — Кажется, норка есть…

В ящике ее рабочего стола лежали ключи. От двухкомнатной квартиры где-то на окраине. Их вчера вечером занесла бухгалтерша, попросив передать Владимиру Георгиевичу. На недоуменный Зоин вопрос бухгалтер пояснила, что шеф спрашивал, не сдает ли кто квартиру. Для какого-то своего друга. При этом пожилая бухгалтерша ехидно поджала губы и одарила Зою жалеющим взглядом.

Конечно. Еще одно доказательство ее беспримерной тупости! Наверняка на работе все давным-давно знали о романе Владимира и Леночки. И бухгалтерша понимала, для какого такого друга понадобилась пустая квартира…

А Зоя… Ни на взгляд бухгалтерши внимания не обратила, ни удивилась, почему ключи та передала ей, а не Владимиру. Наоборот. Позвонила мужу и сообщила, что ключи у нее в столе. Он в ответ еще как-то странно замолчал. Зоя даже подумала, что связь прервалась, а потом затараторил, что какой-то Геннадий сильно обрадуется, потому что квартира необходима ему как воздух. Вчера Владимир ключи забрать не мог, потому что они с Зоей на работе разминулись, а сегодня он вообще не приезжал. Стало быть, две блеклых железячки на белом стальном колечке так и лежат у нее в столе. И бумажка с адресом — там же.

— Надо заехать ко мне на работу, там — ключи от квартиры…

— Поехали! На чем? На твоей или на моей? Или — каждая на своей? Не бросать же тут машины?

Действительно. Не бросать же. Зоя тяжело выбралась из «десятки» и поплелась к «форду». Рита шлепала сзади.

В салоне автомобиля, несмотря на открытое окно, было дымно и остро пахло гарью. Зажав нос, Зоя открыла все окна, махнула Рите: «Садись в свою». Легонько тронула педаль. «Форд» не сдвинулся с места. Женщина газанула сильнее. Внутреннее пространство машины мгновенно заволокло удушливым синим облаком, автомобиль взревел, отчаянно и беспомощно, задрожал, как расстающееся с жизнью несчастное животное, и заглох.

— У тебя колеса ушли в глину, — сообщила Рита, поднимаясь из-под багажника. — Почти наполовину. Теперь только трактором. Зачем ты в эту кучу полезла?

— Затем, — буркнула Зоя. И Рита смолкла, мгновенно сообразив.

— Закрывай. Поедем на моей.

Подъезжая к офису, Зоя отчаянно трусила, что может столкнуться с кем-то из знакомых. Сердце бухало у самого горла, измученное холодом от мокрого плаща тело то вдруг бросало в неимоверный жар, то сковывало ледяной коркой.

— Мне пойти с тобой? — спросила Рита.

— Не надо, я сама.

— Тогда надень мои туфли, ты же босая…

Зоя бессмысленно тыкала пуговицей электронного ключа, пытаясь угодить в положенное место над дверью. Эта нехитрая операция удалась ей с десятого раза. Красный огонечек виновато мигнул, уступая место зеленому, едва слышно щелкнул замок.

Женщина вошла в коридор, знакомый до каждого пупырчатого выступа в стене, и остановилась, испугавшись своего ощущения. И закрытые двери, и едва слышно журчащее радио, и вытертая шагами дорожка на линолеуме — все вдруг показалось совершенно другим, абсолютно незнакомым, тревожным и опасным. Зое почудилось, что она не бывала тут никогда! И вот сейчас, поздней ночью, крадется, как вор, по чужому помещению, как по чужой жизни, собираясь совершить нечто такое, чему в ее тяжелой голове и названия-то подходящего нет…

Она тряхнула головой, прогоняя мучительное наваждение, быстро прошла в кабинет, отперла стол. Ключи спокойно лежали, предусмотрительно завернутые в бумажку с адресом.

Зоя опустилась в кресло, окинула прощальным взглядом комнату. Встала, погасила свет и, уже запирая входную дверь, вдруг вспомнив что-то, вернулась. Набрав код, открыла свой личный маленький сейф, уютно притулившийся под столом, не глядя, запустила внутрь руку, извлекла пухлый бумажный пакет, сунула за пазуху. Снова погасила свет и уверенно вышла. Теперь уже — навсегда. На столе в приемной вдруг зазвонил телефон. Зоя испуганно дернулась и ускорила шаги.