— Похоже, негодяй подсыпал нам снотворного, хотя мог бы и отравить. Всё, хватит пирушек! Теперь все расходятся спать! — Голос у капитана был такой, что даже Джек Абрикос открыл глаза, правда, встать всё равно не смог, и его пришлось нести наверх.

Те же два чёрных раба молча подхватили своего хозяина и унесли куда-то за ширму. С уходом рейдеров в общей зале сразу стало скучнее, и самые трезвые посетители начали расходиться по домам. А лежащих в глубоком опьянении чёрные рабы небрежно повыкидывали за дверь. Через полчаса в заведении уже было тихо.

Несмотря на буйно проведённый вечер, Александр проснулся с первыми лучами солнца, пробившимися в щели ставень. Бингл и Мак-Грегор, стоявшие на часах в коридоре, приветствовали капитана и сказали, что всё спокойно, а к ним никто не пытался подняться. Рейдеры, замученные похмельем, хотели пропустить по стаканчику, но Александр запретил сделать в этом заведении даже глоток. Все вышли во двор, оседлали лошадей и, скрипя сёдлами и суставами, выехали из трактира.

Город уже ожил: в более богатых кварталах мусорщики ещё затемно начинали свою работу, а в местах, подобных тому, из которого только что выехали рейдеры, труп убитого и обобранного бедняги мог пролежать не один час, пока городская стража не пришлёт могильщиков.

До полудня оставалась уйма времени, и отряд перекусил у какой-то жаровни, где торговали рубленым жареным мясом и кислым вином. Винцо было дрянное, но немного уняло молоты, стучавшие в головах рейдеров, особенно у Абрикоса. Александр осторожно, чтобы никто посторонний не заметил, покормил Зарика. Ящер съел свой кусочек и удалился обратно за пазуху. Он вёл себя так тихо, что Александр начал беспокоиться — не заболел ли мини-дракончик?

Выбрав безлюдное место между стеной дома и глинобитным забором, капитан посвятил отряд в разговор, подслушанный им вчера вечером, и добавил, что если уж кто-то так пытается им помешать оказаться около старого дворика, значит там произойдёт что-то интересное. И, возможно, это «что-то» даже связано с поисками рейдеров на Земле…

— Не знаю, стоит ли нам совать нос не в своё дело, но всё-таки мы в полдень будем на этом старом дворе. А там посмотрим… Надо узнать, кто решил вывести нас из игры… и что это за игра.

Честно говоря, капитану эта мысль пришла в голову несколько спонтанно, но она ему понравилась. Остальным тоже, особенно тем, кто по причине сильного опьянения не помнил о вине со снотворным. До одиннадцати часов утра рейдеры развлекались как могли на этом огромном — в треть города — базаре.

Судя по обрывкам разговоров, услышанных отрядом, Ассад был общепризнанным центром власти, религии, торговли и являлся столицей царства Корв. Соседние с ним Гистан и Великое Княжество Алама — тоже большие, по местным меркам, государства — пытались подражать Корву во всём, однако конкуренции явно не выдерживали, за что при каждом удобном случае начинали лютые войны. Но до сих пор Корв был сильнее. Кроме того, у Гистана соседями были беспокойные кушиты, у которых в пустыне, если верить слухам, находилась тюрьма самого Сэта, а потому гистанцы, когда не воевали с Корвом, то усмиряли чёрных кочевников.

Алама располагалась в горах, имела обширные разработки драгоценных и поделочных камней, некоторых металлов, но полностью зависела в продовольственных вопросах от милости Корва, потому что караванные пути проходили через территорию этого самого крупного государства долины меж двух рек. Обе стороны не раз и не два пытались подчинить противника, но горцы предпочитали скорее умереть, чем позволить положить на себя тяжёлую десницу царя междуречья, а сама Алама не имела достаточно сил для завоевания и удержания перевалов, через которые она могла бы выходить на широкие торговые пути. В итоге между Корвом и Аламой существовал вооружённый нейтралитет, обусловленный исторически сложившимися обстоятельствами.

Где-то западнее расположился могучий И-Пет, имевший сильное войско и огромную территорию. С И-Петом Корв не воевал — разве что на море несколько раз происходили стычки. На востоке находился далекий и богатый Инд, с которым купцами Корва велась нерегулярная, но весьма прибыльная торговля. В общем и целом базарные сведения совпадали с данными коллектора. Но компьютер не давал таких ярких и красочных картин.

Александр подумал, что надо было дать побольше времени коллектору для сбора информации, прежде чем соваться сюда очертя голову. Конечно, он знал, что со «Звезды» можно увидеть, сколько блох сидит на хвосте у дворняги, но вот всегда ли ведётся наблюдение… Александр надеялся, что Эркин и Тор нет-нет да и посматривают на экран.

В разных точках базара рейдеры натыкались на здоровенные бочки, где бесплатно раздавалось вино царскими слугами и прислужниками храмов Инанны, Энки и Энлиля — трёх глав местного пантеона. Ещё вчера Александр слышал какие-то разговоры о предстоящем празднике, но только сейчас он узнал подробности.

Сегодня в междуречье — праздник наступающего лета. Сегодня приносят ритуальные жертвы Инанне — богине плодородия (она ещё покровительница плотской любви и, как это ни странно, благоволит распрям и войнам), а также стараются умилостивить Энки — бога воды и Энлиля — бога воздуха.

Это была тройка самых почитаемых богов в Корве и далеко за его пределами, не считая сонма более мелких и менее могучих божеств. Ещё существовал официально запрещённый культ Сэта — Проклятого Змея, имеющего последователей и приверженцев как за пределами Корва, так и внутри государства. Жрецы Сэта приносили человеческие жертвы, что не практиковалось и не поощрялось в других храмах. В народе имя Проклятого произносилось только шёпотом и всегда со страхом. Поговаривали даже, что в Корве спрятан никому не видимый ключ к освобождению Сэта из его темницы, но мало ли чего не наплетут продавцы сладостей, чтобы у них купили сладкую тянучку!

Отовсюду слышались крики зазывал, рёв животных, музыка. На невысоких помостах в тени шёлковых навесов танцевали полуобнажённые девушки. Работорговцы расхваливали свой товар, стоящий под палящими лучами солнца с мрачным и обречённым видом.

— Если не считать открытой работорговли, то всё окружающее чертовски напоминает танжерскую барахолку, — сказал Александр брату Хересу.

— А что! Разбавить слегка эту толпу берберийцами, паркианами и тиранцами — и не отличишь! Спрашивается, зачем Господь тратит столько времени и сил, если спустя тысячелетия человек остаётся на той же ступени развития? — монах, воодушевлённый некоторой порцией винца, уселся на своего любимого конька — словоблудие. — С точки зрения разумного существа, коим я являюсь, и вы, капитан, смею надеяться, тоже…

— Брат Хер, — как всегда, сократил имя монаха Королёв, — ну ты посмотри на себя! Какой же ты разумный? Разве хоть одно разумное существо откажется добровольно от вина и женщин? Вон, посмотри, какая красотка!

— Злыдень! — проворчал брат Херес. — Ты, Сергей, искуситель и слуга искусителя! Нет для тебя ничего святого!

С этими словами монах открыл фляжку и сделал из неё глоток. Явно не воды.