litbaza книги онлайнФэнтезиМлава Красная - Ник Перумов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 113
Перейти на страницу:

– Ваше величество, – деревянным голосом сказал Тауберт. Рядом со всесильным шефом жандармов стоял, вскинув голову, военный министр, бледный и злой. – Два корпуса или один, десять дивизий или четыре, с гвардионцами или без оных, не о том речь. Европа нам в загривок вцепится, только порадуется. Манифест, ваше величество…

– Назад взят быть не может, – ледяным тоном отозвался василевс, выпятив челюсть.

Эх, друг Сергий Григорьевич, что ж ты так… не по условленному, не по договорённому…

– Ваше величество, – словно услыхал мысли Тауберта Орлов. – Пусть Европа смеётся сколько угодно, мы сами посмеёмся, и ежели сапоги во Млавенском заливе вымоем, и ежели на млавском берегу в сочельник разговеемся. Но потребно два корпуса, а не один, а коли один, то не Шаховского на него ставить…

…Они не слышали друг друга и не слушали. Раздражённый, не сомневающийся в правоте своей Арсений Кронидович и не просивший, но прямо-таки подставлявшийся под отставку военный министр. А потом Николай Леопольдович, улучив момент, таки положил на стол донесение из Ыстанбула и сухим, будничным голосом произнёс:

– По разумению моему, для успешного проведения балканской кампании…

Глава 2 Анассеополь 2 сентября 1849 года
1. Посольство королевства Пруссия

Александер фон Шуленберг стоял у окна и смотрел на залитый солнцем внутренний дворик – небесные тучи к вечеру полностью рассеялись, словно в издёвку уступив место тучам политическим. Внизу кичились зрелой роскошью ухоженные георгины, за спиной мерно тикали часы; когда пробьёт четверть восьмого, и ни минутой раньше, посол его величества покинет личные апартаменты и, приняв из рук лакея положенные по протоколу архаичную шляпу с перьями и шпагу, спустится к украшенной гербами карете. Дипломат не мог видеть похожих на рыцарские мечи стрелок, но, от природы наделённый отменным чувством времени, знал – в его распоряжении почти час; тем не менее Шуленберг был полностью готов. Требующие полного сосредоточения сборы помогли обладателю второго по значимости, сразу после лондонского, поста в иерархии прусских посланников привести в порядок мысли, изрядно спутанные русским демаршем.

Глупость, непростительную и роковую, совершил василевс Арсений, но за этой глупостью, как и за глупостями, совершаемыми кайзером, угадывался ум. Чужой, расчётливый, равно враждебный как пруссакам, так и русским. Заботливо и умело посеянные зубы дракона стремительно прорастали, побеги готовились вот-вот расцвести, и Шуленберг не представлял, как оборвать наливающиеся будущей кровью бутоны.

Ещё утром граф Александер был почти спокоен – обращение вернославных чухонских общин, хоть и легло на стол василевсу, казалось, останется без последствий. Ливонского посла даже не вызвали к канцлеру, и Шуленберг укрепился во мнении, что горестный вопль не достиг цели. Всесильный граф Тауберт, чьи не столь уж и дальние предки владели в нынешних ливонских землях неплохими угодьями, не мог не объяснить своему василевсу, что стенающие челобитчики если кому и молятся, то дающему золото лично им, и что это за золото – марки ли, фунты или рубли, – для них без разницы.

Да, после неприятных, хоть и не столь серьёзных, как в Унгарии и Богемии, волнений ливонский герцог попросил помощи Берлина и получил её. Да, после того как млавенбургский и ревельский мятежи успешно подавили, местные власти принялись выказывать подданным свою силу. Среди прочих досталось и вернославным общинам, но ничего сверхординарного не случилось, как говорится, «кровью улицы не залили». Более того, утеснённые возопили чуть ли не два года спустя после начала утеснений. Как раз тогда, когда Балканский поход русских стал делом ближайшего будущего.

Шуленберг с нетерпением ждал весенней кампании, полагая, что восточная война отвлечёт Россию от растущей западной, если говорить осторожно, бестактности. Сегодняшний парад – ровно в годовщину мятежа, а в подобных делах совпадений не случается – пруссак объяснял желаньем Анассеополя показать Европе, что внутренней смуты Россия не страшится; но потом Василий Янгалычев, перечеркнув Зульбург, приветствовал одного лишь серба, и дипломат понял – что-то грядёт. «Что-то…» Манифест, от которого до войны ближе, чем до георгинов в посольском дворике!

Ливонское дело прямо-таки разило провокацией, но чьей? Османы в последнее время изрядно поумнели и, если у них там не полный кабак, не могли не понимать, что на кону вся их европейская часть, возможно, вплоть до Ыстанбула. Не в один присест, но стоит только вслед за Валахией и Сербией потерять Болгарию, дальше всё покатится само. Для венцев, как и для французов, Балканы – вопрос не жизни, но кошелька, а для Британии? Только ли «Videant consules, ne quid Res Publica detrimenti capiat»[8], или на кону нечто бо́льшее?

Есть философские школы, полагающие, что слово материально, но, возможно, материальна и мысль. О лорде Грили доложили ровно в тот миг, когда фон Шуленберг подсчитывал, сколько же вытащенных из огня чужими руками каштанов проглотила владычица морей после падения Буонапарте.

Прибывшего с негаданным визитом английского паука пруссак не терпел, однако изменить ничего не мог. Только тронуть перед зеркалом безупречный мундир с орденами, из которых дороже всех был единственный военный – за Зульбург, и выйти к англичанину.

Слегка лысеющий, что было единственным его видимым недостатком, лорд приветствовал коллегу со всей возможной для дипломата сердечностью. Его безмерно, просто безмерно поразил манифест. Нет, не только поразил, но и возмутил до крайности, до недопустимого нарушения протокола. Лорд просто не мог не посетить прусское посольство, не мог не изъявить всемерное сочувствие и поддержку перед тем, как…

Тут Шуленбергу захотелось спросить, кто, по мнению уважаемого коллеги, заплатил чухонским старшинам. Не спросил, выразил сдержанную благодарность и пригласил в гостиную. До отъезда оставалось двадцать пять минут лицемерия.

Подали кофе, шартрез, только что доставленные курьерским судном фрукты. Лорд Грили изящно поблагодарил. Из вежливости и уважения к хозяину дома англичанин говорил на немецком, которым, как всегда с известным неудовольствием отмечал Шуленберг, владел в совершенстве.

– Итак, – после очередного залпа ритуальных фраз гость отставил бокал, изящно, но отнюдь не манерно изогнув кисть, – русский медведь решил-таки показать свою силу. Очень, очень недальновидное решение, не так ли, любезный друг?

– О да, – кивнул означенный «друг». Зачем лысый лорд заявился перед самым приёмом, понятно – удостовериться, что «ярость берлинской стороны» достаточна, чтобы русские и пруссаки вцепились друг другу в глотки посередь ливонских болот. – Разумеется, я приложу все силы, дабы честь и достоинство моего кайзера, равно как и государства Прусского, не потерпели бы никакого урона.

Каждый слышит то, что хочет слышать; англичанину несомненно здесь почудится призыв к войне, подтверждение того, что Пруссия готова отстаивать свои позиции на Балтике до конца и тоже силой оружия.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?