— Это в данных обстоятельствах вовсе не главное.

— Кристэл — актриса. Чтобы рассказывать, ей необходимо видеть кого-то перед собой, — встрял Марк, за что удостоился холодного взгляда жены.

— Не знаю… Лично мне кажется, что ворошить прошлое дело неблагодарное.

— Смотря, какое прошлое, — невозмутимо произнесла Стефани. — Миссис Фицпатрик прожила на редкость интересную жизнь.

— Ах, душечка, как же вам, должно быть, все это любопытно!

— Да, мне очень интересно работать, — согласилась она, чудом подавив желание изо всех сил врезать каблучком по ноге хозяйки. — Такая восхитительная возможность выпадает нечасто.

— Могу вообразить…

К счастью, возвращение Честера со стулом положило конец опасному разговору. Марк казался невозмутимым, хотя Стефани не могла поверить в то, что он всецело солидарен с женой. Жгучее желание встать и покинуть «теплую» компанию овладело ею. Эти трое — представители другого мира, войти в который Стефани отнюдь не стремилась.

Как выяснилось, Честер вовсе не собирался садиться.

— Если ты уже поела, Стефани, пойдем потанцуем?

— С удовольствием, дорогой, — промурлыкала Стефани, в основном ради «душечки» Голди.

На выразительном лице мужчины не дрогнул ни один мускул, но серые глаза понимающе блеснули.

— Голди, Марк, вы извините нас?

— Веселитесь вволю, дети мои! — тоном опереточного отца ответствовал Марк.

Честер усмехнулся, беря Стефани под руку.

— Уж мы постараемся…

Перекусив, гости вновь воодушевились — танцы шли вовсю. Честер привлек партнершу к себе и обнял, но вместо того чтобы доверчиво обвить руками его шею, Стефани положила ладони ему на грудь, слегка отстраняясь.

— Ты чудесно пахнешь, — прошептал он, склоняя лицо к ее волосам. — Это ведь «Мадам Роша».

— Да… Похоже, ты специалист по части духов.

— Просто это один из наиболее запоминающихся ароматов… Но лучше будет, если ты расслабишься, — вдруг произнес он. — Обещаю, что не позволю себе ничего неподобающего.

Расслабиться… Легко сказать, подумала Стефани, со стыдом ощущая, как разом воспламенились все ее чувства. Подчиняясь ритму танца, они двигались согласно, словно став единым целым. Стефани ощущала упругость его тела, слышала биение его сердца, мощное и размеренное. А вот ее сердечко готово было выпрыгнуть прямо на ковер…

Когда Честер, склонившись, поцеловал ее, она ответила со всей страстью. Надо же убедить его, что она мало-помалу сдается, оправдывалась Стефани сама перед собой. Нужно, чтобы он окончательно уверился, что победа близка, — и только тогда его уничтожить!

Но поцелуй дарил райское блаженство. Она совершенно позабыла о том, что они не одни. Более того, позабыла даже о мести…

Лишь когда музыка смолкла, Стефани очнулась и с облегчением поняла, что не они одни в зале ведут себя подобным образом. Но ей все равно было ужасно неловко. К тому же стало ясно, что, если она намерена победить, то пора подумать о мерах предосторожности. Слишком уж сильно обаяние этого человека…

— Который час? — спросила Стефани, пряча глаза.

— Половина первого, — взглянул на часы Честер. — Кстати, если все еще подумываешь об отъезде, забудь об этом. На улице такой снегопад, что не видно ни зги.

А ведь снегопада не предсказывали — именно это было первой мыслью Стефани. Хотя разве сегодня она слушала прогноз погоды?

— И давно это началось?

— Снег идет уже около часа.

— Но, наверное, еще можно проехать?

— Я же сказал, видимость нулевая.

Вновь зазвучала музыка, но Стефани уже было не до нее.

— Неужели совсем ничего нельзя сделать? — с надеждой спросила она.

Вместо ответа Честер взял ее под руку, подвел к окну и отдернул тяжелую портьеру.

— Удовлетворена?

— А что еще мне остается? — вздохнула Стефани. — Ой, Дороти наверняка с ума сойдет, если я не вернусь домой.

— Можешь позвонить ей в любой момент.

— Но… вдруг она уже спит?

— Тогда сделаешь это утром.

— А как же все эти гости?

— О них не беспокойся. В доме множество свободных комнат. Учти на случай, если начнешь клевать носом.

— Я вовсе не устала! — прикинулась дурочкой Стефани.

— Что ж, в таком случае потанцуем еще?

— Нет, я хочу шампанского! — заявила она, страшась вновь очутиться в объятиях Честера. — Если, конечно, оно еще осталось.

— В этом можешь не сомневаться.

— Марк не показался мне большим любителем званых вечеров, — задумчиво произнесла Стефани, отходя от окна. — По крайней мере, такого размаха…

— Ты права. Это Голди у нас веселая девочка. Марку на самом деле нужен сын и наследник, но я сомневаюсь, что женушка намерена сделать ему такой подарок.

Стефани тоже показалось, что Голди и материнство — несовместимы.

— Что же будет, если она не родит ему ребенка?

— Марк — человек долга. Он обязан продолжить династию Тревисов, — последовал бесстрастный ответ.

— Хочешь сказать, он разведется и снова женится?

— Возможно. Однако даже в этом случае обеспечит Голди безбедное существование. — Честер прищурился. — А почему тебя это так интересует? Мне не показалось, что между тобой и Голди возникла горячая взаимная симпатия.

— Но это не мешает мне сочувствовать бедняжке.

— Не трудись. Голди вполне довольна жизнью и ни в чьем сочувствии не нуждается.

Тут он совершенно прав, согласилась Стефани. Похоже, Честер знает Голди как облупленную. Возможно даже, узнал ее раньше, чем его друг… Если она бросила его и выскочила за Марка, это вполне объясняет его прохладно-ироничное к ней отношение…

Стефани вздрогнула от знакомого ощущения, когда их пальцы соприкоснулись. А ведь Честер всего-навсего передал ей бокал с шампанским.

Похоже, снежная буря за окном никого не пугала. И Стефани веселилась вместе со всеми, но с каждым часом это давалось ей все с большим трудом.

А вот Честер и не думал уставать. Да, этот тип неутомим во всех смыслах и столь же ненасытен, язвительно думала она, глядя, как он «воркует» с одной из дам. Ну что ж, если он таким образом хочет возбудить в ней ревность, то жестоко просчитался. Поведение Честера не вызвало у Стефани ничего, кроме холодного презрения. Во всяком случае, так ей казалось.

— Вам налить? — спросил ее мужчина, стоявший рядом. — А то вы уже полчаса держите в руках пустой бокал.

С языка Стефани чуть было не сорвалось: «Так надо!» Но, спохватившись, она отрицательно покачала головой: