Техника и тактика

Знаменитые «тридцатьчетверки» к 1945 г. утратили свое превосходство в бронезащите, которое они имели в 1941 г. Основной советский танк уверенно поражался противотанковым оружием, состоявшим на вооружении немецких частей и соединений. Самоходные и противотанковые 75-мм пушки поражали Т-34 в лоб с 800-1000 м. Столкновение с немецкими танками также не предвещало советским танкистам ничего хорошего. В 1945 г. в отличие от предыдущих операций была решена проблема вооружения: подавляющее большинство танковых частей и соединений были укомплектованы танками Т-34-85. 85-мм орудие позволяло на равных вести бои с основными типами немецких танков и САУ. Но главным отличием завершающего периода войны стало превосходство советской бронетехники в эксплуатационных характеристиках. По оценке штаба 1-й гв. танковой армии, тяжелые танки и САУ перекрывали гарантийные сроки эксплуатации в два раза, а Т-34 – в полтора-два раза. Многие танки Т-34 отрабатывали до 350–400 моточасов. Такой «запас прочности» танков позволял советскому командованию проводить целый каскад наступательных операций, не давая противнику опомниться. С теми танками, которые были в советских танковых войсках в 1942–1943 гг., падение числа боеготовых танков происходило гораздо быстрее, вследствие чего наступательные операции быстрее выдыхались.

Однако, намотав на гусеницы сотни километров и врываясь на полном ходу в города и деревни, советские танки сталкивались с новым противником. Бои на территории Германии стали настоящим бенефисом ручного противотанкового оружия. Несмотря на то, что первые 500 фаустпатронов были выпущены еще в августе 1943 г., их применение в 1944 г. не впечатлило советские войска. К 1945 г. количество перешло в качество: вступившие в Германию войска вскоре почувствовали эффект от массового применения фаустпатронов. Как уже отмечалось выше, 2-я гв. танковая армия впервые столкнулась с массовым применением фаустпатронов еще на территории Польши, в Сохачеве. Интересно отметить, что в 4-й танковой армии до 24 января потери от фаустпатронов вообще не отмечаются.

Военный совет 1-й гв. танковой армии отреагировал на сравнительно большие потери от фаустпатронов соответствующей разъяснительной директивой. В ней, в частности, говорилось:

«Вместо того, чтобы врываться в населенные пункты с второстепенных направлений, неожиданно появляться перед противником, сея огнем своего вооружения панику и страх, танковые подразделения двигаются по главным магистралям, неся потери от фаустпатронов, истребителей танков, засевших в домах и укрытиях.

Фаустпатрон, действуя на дистанции 60-100 м, не является и не может быть грозным и серьезным оружием против танков. Между тем 20 % вышедших из строя танков получили боевые повреждения от них, а безвозвратная гибель танков от фаустпатронов составляет более 30 %. Этот вид оружия, за который взялись немцы в своем отчаянии, может быть развенчан и эффективность его сведена к нулю, если наши части и подразделения будут…» (ЦАМО РФ, ф. 299, оп. 3067, д. 91, л. 55). Далее Военный совет армии давал ряд конкретных рекомендаций по борьбе с «фаустниками».

С теми же проблемами столкнулась также 2-я гв. танковая армия. С 16 января по 9 февраля безвозвратные потери танков и САУ составили:

а) от огня артиллерии и танков противника – 82 машины, или 51,5 % общих потерь.

б) от «фаустпатронов» противника – 68 машин, или 43 % общих потерь.

Доля фаустпатронов в общих потерях танков 2-й гв. танковой армии составила 31 %. Конечно, одной из причин этого была специфика маневренных боев 1945 г., когда танкисты врывались в города, заранее не зная реальных возможностей их защитников. Но в целом сражения в Германии с широким использованием ручного противотанкового оружия в начале 1945 г. стали для советских танковых войск ледяным душем.

Одновременно бои за «фестунги» в урбанизированной Германии в первые месяцы 1945 г. стали для Красной Армии школой уличных боев. Учились воевать в новых условиях как танкисты, так и пехотинцы. В итоге в Берлин вошли соединения, получившие этот опыт и на практике освоившие спущенные сверху рекомендации по уличным боям.

Первые признаки осложнения обстановки на фланге 1-го Белорусского фронта наметились еще в тот момент, когда передовые отряды спешили к Одеру. Наступавший во втором эшелоне 2-й гв. танковой армии 12-й гв. танковый корпус не смог с ходу взять ни узел коммуникаций Шнейдемюль, ни находившийся к северу от Шнейдемюля узел автомобильных и железных дорог город Дойч-Кроне (через него проходила «Рейхсштрассе № 1»). Артиллерия корпуса отстала, наступавшие на широком фронте части натолкнулись на подготовленные позиции противника. Поэтому приказ С.И. Богданова «к исходу дня 29.1.45 г. овладеть Дойч-Кроне, Меркиш-Фридланд, Тютц» остался невыполненным. Пробив в построении немецких войск коридор до Одера глубиной почти 500 км, советское командование столкнулось с серьезными трудностями в его расширении.

Последовавший за захватом плацдармов на Одере поворот на север 9-го гв. танкового и 1-го механизированных корпусов был уже закономерен: немецкое командование выстраивало сплошной фронт от Одера до Вислы. Нависая над тылами захваченных 31 января плацдармов, на восточном берегу Одера на рубеже от реки до озера Плеен-зее разворачивался II резервный корпус. Корпус не имел никакого отношения к II армейскому корпусу, отличившемуся под Демянском, и получил свой номер от номера военного округа, в котором он формировался. Командовал корпусом генерал пехоты Вальтер Хоерляйн. В подчинение Хоерляйна прибывала 4-я танко-гренадерская дивизия СС «Полицай», а вскоре к ней присоединилась 28-я дивизия СС «Валлония». Регулярные части были разбавлены примерно тридцатью батальонами фольксштурма. Кроме того, уже в первые дни боев фронтом на север части 2-й гв. танковой армии столкнулись с подразделениями дивизии «Адмирал Дёниц» (1-й дивизии морской пехоты). Столкновение с резервами противника происходило на фоне нехватки горючего после 700-километрового броска от Вислы. Поэтому легкого продвижения не получилось: корпуса армии С.И. Богданова втянулись в бои с прибывающими частями противника и оборонявшими узлы коммуникаций батальонами фольксштурма.

На север также была развернута 1-я гв. танковая армия. Если 2-я гв. танковая армия выстраивала фронт от плацдармов на Одере до передовых частей общевойсковых армий, то 1-я гв. танковая армия стала резервом в глубине обороны. В случае перехода противника в наступление корпуса армии М.Е. Катукова могли быть использованы для контрударов и затыкания брешей в обороне. В районе Ландсберга армия была сосредоточена 4 февраля и оставалась там до 10 февраля. Вечером 10 февраля Жуков директивами № 00294/оп и № 00295/оп приказал 8-й механизированный корпус выдвинуть в район Бад-Шенфлис, сменить части 1-го механизированного корпуса и очистить восточный берег Одера от противника.

Танк Т-34-85 2-й гв. танковой армии на подступах к Штеттину. Февраль 1945 г.