Фрэнк подался вперед, но тренер встал на пути.

— Хватит, Барни! — Он пихнул приятеля в грудь, ударил Фрэнка по запястью. — Опусти руки! Ну? — Взгляд Макса метался между ними, глаза за стеклами очков блестели. — У нас мало времени, — жестко сказал он. — Рано или поздно преследователи или детективы узнают, что ты, Фрэнк, начинал у меня в клубе. Сюда кто — нибудь явится и…

— Подожди! — Барни не собирался отступать. — Неужели вы оба не понимаете, а?

— Что? — Тренер повернулся к нему.

— Включите воображение и логику… Убитая созывает журналистов — и вдруг решает раздеться и лечь в постель. Ну?

Фрэнк снова дернулся вперед, но Макс остановил его:

— Барни прав, здесь что — то не сходится. — Тренер раздумывал пару секунд, потом объявил: — У нас нет сейчас времени на разговоры, надо действовать.

— Что предлагаешь? — хмуро спросил Барни, опускаясь на стул.

Фрэнк угрюмо смотрел на ветерана, сжимая и разжимая опущенные кулаки.

— Спрятать парня, — сказал Макс.

— Где?

— У тебя.

— Чего? — Барни вскочил и навис над тренером, как скала. — Макс, ты точно спятил! У меня же…

— Я рассчитываю на ее помощь. Только она может добыть нужную информацию…

— Нет! Ты… Ты все заранее спланировал, ты к этому подбирался с самого начала!..

— Ты ей все объяснишь, а Фрэнк изложит суть.

— Ни за что, только не она!

— Да.

— Нет!

— Черт побери, да, сержант Дагган! — Тренер врезал кулаком по столу так, что подпрыгнуло лежащее на нем устройство.

— Ты не можешь приказывать, Макс! — Брызги слюны изо рта Барни полетели в лицо тренеру. — Мы не на войне!

Макс Догерти шумно выдохнул, снял очки, потер покрасневшие от усталости глаза.

— Да, не на войне… — Он снова надел очки. — Я лишь взываю к твоей совести, Барни.

Тот вдруг склонил голову, пряча глаза от Макса, и тяжело опустился на жалобно скрипнувший стул. Барни Дагган поник, задышал через рот, массируя грудь; на лице прорезались глубокие морщины.

— Только не она, Макс. — Он поднял голову: в глазах была мольба. — Я готов пойти за тобой куда угодно и на что угодно. Хочешь, взорвем Пентагон или Белый дом? Хочешь, сотрем в порошок резервацию переселенцев, разгромим полицейский департамент Нью — Йорка, ворвемся в штаб — квартиру «Мемории»… Только не впутывай Мэгги. Прошу.

Фрэнк ничего не понимал, он растерянно хлопал глазами, ему казалось, что еще немного — и Барни пустит слезу.

— Она уже взрослая. И я… ты… — Тренер положил руку на плечо другу, оглянулся на Фрэнка. — Мы, действуя вместе, справимся с этим сложным делом. И у нас нет права на ошибку.

Барни резко скинул его руку и подался вперед:

— Но почему ты так уверен, что мы уже не совершили ошибку? Почему, Макс?!

— Потому что однажды мы предали их. — Тренер выпрямился и дернул подбородком в сторону Фрэнка. — Его, Мэгги, тех, ради кого сражались, кому жить после нас. Им регулярно промывают мозги, Барни. Когда мы уйдем на покой, кто расскажет им о прошлом? Переселенцы? Их не так много, у них хватает проблем. А почему? Потому что они хотят быть людьми.

— Хватит, — выдохнул Барни и поднял ладонь. — Достаточно… Не смотри на меня так, а лучше сядь.

— Ты согласен? — Макс опустился на стул.

— Да. Только больше не ровняй меня с переселенцами, не хочу даже слышать про них. Я пойду за тобой в огонь и в воду, ты знаешь, но не ради переселенцев, с которыми мы воевали два года и победили.

— Хорошо, — серьезно отозвался тренер, взглянув на часы. — Сколько на твоих?

— Без четверти два.

— Уезжайте.

— А ты? — Барни поднялся со стула.

— Буду паковать вещи. Держи. — Макс протянул ему устройство и направился к выходу. — Надеюсь, тайник в порядке?

— Да, проверял две недели назад, — бросил Барни вслед. — Ты всерьез полагаешь, что без силового решения не обойтись?

Тут Фрэнк не выдержал и, не дав ответить тренеру, быстро заговорил:

— Я ценю вашу помощь, внимание к моим проблемам, заботу и опыт, но…

Макс, направлявшийся через зал в раздевалку, обернулся.

— …но я ничего не понимаю! Кто такая Мэгги? Что вы задумали?

— Барни все объяснит. — Тренер скрылся в раздевалке.

Фрэнк повернулся к ветерану.

— Поехали, — буркнул тот и пошел к выходу из клуба.

Обреченно вздохнув, Фрэнк зашагал следом.

— Буду у тебя утром! — крикнул тренер из раздевалки. — В шесть.

Хлопнула дверца шкафчика.

— Добро, — отозвался Барни.

Фрэнк разлепил глаза. Кругом было темно, его трясли за плечо.

— Приехали, — раздался почти над ухом низкий голос Барни.

Крупный силуэт отодвинулся, и в салоне такси стало светлее. Барни намеренно отключил лампу под потолком, чтобы пассажира на заднем сиденье нельзя было заметить с улицы. В открытую дверцу лился слабый свет фонаря на углу дома, рядом с которым стояла машина.

— Вылезай скорее.

Фрэнк энергично потер ладонями лицо и окончательно проснулся. Он выбрался на улицу, вдохнул полной грудью, потянулся…

Веяло прохладой, ветра не было, на небе виднелись редкие звезды. Похоже, после дождя еще не совсем растащило облака, но следующий день обещал быть солнечным и теплым.

— Где мы? — Фрэнк повертел головой.

— Западный Бруклин. — Барни захлопнул дверцу, поставил машину на сигнализацию и махнул рукой за спину. — Там Ист — ривер… Пошли. — Он направился к лестнице, ведущей в подъезд, поднялся к дверям и достал ключи. — Запомни, парень, — произнес Барни, когда щелкнул замок, — дома будешь вести себя тихо, как мышка. Из комнаты никуда не выходить, в вещах не копаться. Вернусь — разбужу тебя. Усек?

— Ага, — кивнул Фрэнк. — А ты куда?

— Машину отгоню… — Барни пропустил его в подъезд, напоследок бросил взгляд вдоль улицы и захлопнул дверь. — Передам сменщику и вернусь. Топай по лестнице, третий этаж.

Они поднялись. Позвякивая ключами на связке, ветеран отпер квартиру и, не зажигая свет в коридоре, проводил Фрэнка до комнаты.

— Ложись спать, — прошептал Барни, стоя в дверном проеме.

Фрэнк уселся на диван, под обивкой скрипнули пружины.

— Ты все помнишь, парень?

— Да, никуда не выходить…

— Тише, — шикнул Барни.

— …спать, — закончил Фрэнк. Скинув туфли, он растянулся во весь рост, сунул руки под голову и уставился в потолок.