смириться с такими потерями и вознамерился вернуть Карабах обратно. Он попытался воспользоваться тем обстоятельством, что к тому моменту основные силы России были переброшены в Европу для ведения войны с наполеоновской Францией. (Не забудем, что в это же десятилетие Россия воевала также с Турцией, Швецией и Англией). Так что летом 1805 года персидское войско численностью 40 тысяч человек под командованием наследного принца Аббас-Мирзы смело форсировало Аракс. В это время границу оборонял 17-й егерский полк майора Д. Лисаневича, который ввиду превосходящего ресурса противника благоразумно отступил в Шушу. Пребывающий в ставке в Гяндже командующий русскими войсками на Кавказе князь П. Цицианов принимает решение выслать навстречу неприятелю другую часть 17-го егерского полка под командованием полковника Павла Михайловича Карягина. Так начался героический поход, вошедший в историю под названием «рейд Карягина».

3 июля (по нов. стилю) 1805 года 493 солдата и офицера с обозом и двумя орудиями вышли из Гянджи по направлению к Шуше на помощь Лисаневичу. Но до Лисаневича они не дошли, и вскоре сами уже были вынуждены запросить у него помощи. Дело в том, что по пути отряд Карягина натолкнулся на большой передовой отряд персов. Дороги вперед и назад оказались заблокированными. Оставалось одно — искать на месте пункт для обороны, ведь в горных условиях правильно выбранная позиция решала дело.

В отряде Карягина и находился наш герой, молодой Аванес Арютинов Атабеков, Вани-юзбаши. В свое время Карягин спас семью Атабекова от разорения. И вот, движимый чувством благодарности, Вани явился к нему добровольцем, и с этой минуты в полном смысле слова стал спасителем отряда. Великолепно зная всю окрестность, он указал Карягину на высокий холм с раскинувшимся на нем мусульманским кладбищем, и предложил на нем укрепиться. Карягин так и сделал. Персы, ободренные ничтожностью отряда, не замедлили броситься в атаку. Ожесточенные приступы следовали один за другим до наступления ночи. Карягин удержал кладбище, но это стоило ему почти половины отряда. Персы задумали лишить осажденных воды, и с этой целью поставил над рекой 4 батареи фальконетов. «Мы очутились точно в осажденной крепости, — пишет очевидец. Нестерпимый зной истощал наши силы, жажда и голод нас мучили, а выстрелы из батарей не умолкали». С этой минуты потери в отряде стали быстро расти. Сам Карягин был контужен и ранен, большинство офицеров выбыли из строя в первый же день сражения. Командование отрядом перешло к Петру Степановичу Котляревскому, командиру роты. В таком положении прошел еще день, но далее держаться без воды было невозможно. К тому же было получено известие, что на помощь персам подошло 30 тысячное войско. Видя безвыходность положения, Вани вызвался доставить письмо от Карягина к Лисаневичу с просьбой о помощи. Он вышел ночью, пролез мимо сторожевых персидских караулов и добрался до ближайшего армянского поселения. Передав письмо надежному человеку, он вернулся обратно, полагая, что его услуги могут понадобиться русскому отряду. Атаки персиян не ослабевали, к тому же Лисаневич сообщил, что не имеет возможности выйти из Шуши к ним на помощь. Участь отряда висел на волоске: горсть солдат сражалась против 30 тысячного неприятеля. Тогда Карягин принял смелое решение — попытаться совершить прорыв сквозь врага и штурмом захватить неприступную крепость Шах-Булах, которая находилась между Гянджой и Шуши. «Идти напролом нельзя, — сказал Карягину Вани, — но я проведу вас тайными тропами». «А пройдет ли там артиллерия?» «Где не пройдет, там перенесем на руках». В дороге им внезапно встретился персидский конный разъезд. В темноте прозвучали выстрелы, поднялась тревога, но отряду удалось ускользнуть, и к рассвету он стоял под стенами Шах-Булаха. Гарнизон крепости состоял из 150 человек, там все спали. Русские подкатили орудия под самые ворота крепости и дали по ним залп. Ворота рухнули и через брешь отряд ворвался в крепость. Но не прошло и двух часов, как вся персидская армия оказалась возле захваченной крепости. По словам подпоручика П. Ладинского, «в этой ужасной крайности истинный наш благодетель, имя которого должно остаться незабвенным всем, оставшимся в отряде Карягина, верный наш юзбаши, предложил нам достать сколь возможно съестных припасов, а самое главное — известить князя Цицианова о нашем безвыходном положении. Отмечу, что отряд находился в совершенной крайности и уже 4 дня, как питался травой. Но теперь и травы не было, так как персы всюду выставили пикеты». Ситуацию опять спас Вани: он пробрался за продовольствием в родное село Кусапат на расстоянии 20 верст, где жил его отец. Младшего брата своего, Акопа, он тотчас направил в Елизаветполь с запиской к Цицианову о помощи, а сам принялся с отцом молоть пшеницу и к следующей ночи напек 40 больших хлебов, набрал чесноку и других овощей, и к рассвету все это доставил в Шах-Булах. На следующий день была проведена еще одна вылазка, теперь с Вани отрядили 50 солдат, чтобы запастись большим количеством провианта. Группа наткнулась на вражеский конный разъезд, расправилась со всеми; затем солдаты очистили место стычки, чтобы враг не хватился потери. Отец Вани к тому времени смолол остальную муку, напек хлебов, накормил ими солдат и остальное дал им с собой. По дороге отряд зашел в небольшую крепостцу, где скрывались армяне. Вани купил у них за 60 червонцев, взятых у отца, 12 штук рогатого скота, в окрестностях отыскал вино, фрукты, кислое молоко, овощи и два котла. Все навьючили на быков и благополучно возвратились в Шах-булах. Между тем персы предложили запертому в крепости отряду Карягина почетную капитуляцию. Договорились на том, что Карягин просто оставит Шах-булах. Но куда ему отступать? Все дороги заняты врагом. И опять Вани сослужил службу — посоветовал идти в Мухратаг, замок в горах на расстоянии 25 верст. И не просто посоветовал, а по скрытым тропам и оврагам вывел их из окружения, да так, что враг долго не сообразил, что крепость уже покинута. На стенах крепости были оставлены часовые, которые еще долго перекликались друг с другом, чем ввели персов в заблуждение, что русский гарнизон еще внутри. Когда отряд отошел на безопасное расстояние, Вани вернулся назад, снял часовых и благополучно привел их к отряду. Положение людей в отряде было отчаянное, три четверти состава были раненые и покалеченные. Но поход ознаменовался неслыханным примером самопожертвования. В одном месте глубокая канава делала невозможным перевезти через нее пушки, а вокруг не была ни дерева, чтобы изготовить мостки. И тут четыре солдата вызвались, чтобы пушки были перетащены по их телам. И легли в канаву. Двое из этих героев были раздавлены насмерть, а двое остались