Дмитрий Тимофеевич посещал занятия литераторов, но его там воспринимали, как человека несколько неподготовленного в технике стихотворчества, но он не углублялся в эти тонкости и писал стихи сердцем, эмоциями своей открытой души, что мне очень нравилось. В тот период я не писал стихи, и мне казалось, что к нему напрасно придирались. Да, эти стихи с позиции сегодняшнего дня мне кажутся несовершенными, наивными, но эмоциональный накал, открытость души полностью компенсируют недочёты. Оглядываясь назад, я думаю, что этот человек построил мне мостик в будущую творческую жизнь, за что я ему благодарен.

И в мирное время Дмитрию Тимофеевичу тоже приходилось «воевать» за здоровье своих земляков-мытищинцев в городской больнице и только в поэзии он ощущал благотворное состояние покоя. Темы были разные: природа, патриотизм, история родного края и другое…

Посвящение Дмитрию Калинину

Хирург военных лет

Дмитрий Тимофеевич – хирург военных лет,

Ретро-фотография, твой памятный портрет,

Молодость, идущая по огненным путям,

Помощь, сострадание, стоны здесь и там,

На полях, окрашенных в ярко-красный цвет.

Наш хирург в готовности и даёт ответ

На вопрос решающий: «Жить или не жить?»,

Продолжая Родине клятвенно служить.

И война кончается, мир приходит вновь.

В сердце просыпается к творчеству любовь.

09 января 2010. Александр Медведев

Евгений Сергеевич Карташев

С другом – справа Евгений Карташёв. Курсанты Армавирского авиаучилища. 1941 год.

А вокруг цвели тюльпаны…

Очерк

Санаторий «Русский лес» располжен в лесу Владимирской области на живописном берегу реки Клязьмы. Место достойно кисти художника: сплошь сосны, ели, берёзы и другие деревья прямо у воды. Мне не приходилось видеть в Москве такого голубого, чистого, искристого снега – аж глазам больно смотреть! В это время года весь трудовой люд работает, а отдыхают, в основном, ВИП-персоны: ветераны, инвалиды, пенсионеры.

Среди нас были артисты-любители, и мы решили подготовить вечер «Память» – недавно отмечался трагический юбилей: снятие блокады Ленинграда…

Вечер прошёл замечательно, а мы, группа любителей активного отдыха, очень подружились.

«В лесу» я нашла и Е. С. Карташёва: он оказался не только обладателем приятного голоса, но и замечательным танцором! Все призы были наши!

По возвращении домой, конечно же, Евгений Сергеевич с супругой Юлией Ивановной, стали членами ПараАртийского Центра «Иван да Марья». Часто на наших посиделках, выступлениях Евгений Сергеевич нет-нет да и вспоминал свою боевую юность.

Бывшие фронтовики для нас самые дорогие Иваны да Марьи! Им мы обязаны всей своей жизнью. Эти строки пишутся исключительно из благодарности тем, кто подарил возможность их писать.

Я стала расспрашивать своих старших коллег о том, какие события выпали на их долю. Понимаю, что тяжело вспоминать те годы, сердца до сих пор болят, раны терзают их, но… если они уйдут с этой Земли, – кто расскажет нашим потомкам о тех днях, которые по насыщенности, накалу, значимости можно назвать только как «Героические дни»!?

Каждый боец свершал чудеса – он ковал Победу. Отдавал жизнь за наше с тобой, Читатель, будущее. Такова была сила духа, любви к своей земле, а не потому, что жизнь человека была бесценна в отрицательном значении этого слова. Жизнь была дороже всего на свете, но её отдавали во имя другой жизни…

Компьютерный набор этой рукописи я попросила сделать молодую девушку Лиду, только что окончившую среднюю школу.

Лида возвратила набранный текст со словами:

– Ой, я так хохотала, когда печатала воспоминания Евгения Сергеевича!

– Почему? – Спрашиваю.

– Он так расписал всё, что можно подумать, они тогда все сплошь героями были…

Мне стало стыдно. Потом стало горько и обидно. Подумала: пройдёт ещё немного, ещё совсем немного лет, и не станет никого из тех прославленных творцов Победы, героев. Настоящих героев! Никто не сможет вызвать никаких добрых эмоций в душе юного поколения. Так сегодня читают о победителях армии Наполеона… Неужели выветрится дух высокого патриотизма?

С ещё большим стремлением и желанием выспрашиваю своих старших коллег о Великой Отечественной войне. Даже если, вдруг, они что-то и приукрасят в своём рассказе – освободившие полмира от всепоглощающего огня имеют на это право.

Итак, даю слово Евгению Сергеевичу Карташёву.

– Родился я в 1921 году. Увлекаться техникой начал ещё до школы.

Семья наша жила на территории меховой фабрики в районе Покровско-Стрешнево города Москвы. Рядом с нами шумела стройка канала «Москва – Волга», где основную работу выполняли заключённые. Там я познакомился с шофёром грузового самосвала и часто приносил ему что-нибудь поесть. В благодарность за это он брал меня в кабину грузовика и даже разрешал подержаться за руль.

В детстве я любил с пригорка наблюдать, как над Тушинским аэродромом летают самолёты, прыгают парашютисты. С восхищением вглядывался в небо, где кружили самолёты, словно исполинские птицы, выписывая разные фигуры, взлетали и приземлялись.

В душе я мечтал стать таким же бесстрашным, какте, кто бороздил небесные просторы, но меня всегда мучила мысль: а возьмут ли меня в авиацию? Ведь, наверное, все, кто там работает, – настоящие богатыри. Я же слишком худощав, если не сказать тощий, да уж больно высок.

После смерти отца наше семейство – я, мама и сестрёнка Галя – остались без средств к существованию. Мать не работала, всю жизнь была домохозяйкой. Мне ничего не оставалось, как идти работать на производство.

В конце 1939 года я стал учеником электромонтёра на автозаводе имени Сталина (ныне автозавод имени Лихачёва). За два года вырос от ученика до электромонтёра шестого разряда.

Однажды, в конце 1940 года, ко мне пришёл товарищ и позвал вступить с ним в аэроклуб Свердловского района города Москвы. Надо было только пройти медкомиссию. Я засомневался:

– Туда, наверняка, берут только крепких здоровяков, а я, как шпала, худой и длинный.

Он заверил меня, что и здоровяков, бывает, бракуют.

Медкомиссию, к моей радости, удалось пройти, и я был зачислен в аэроклуб.

После работы, не заезжая домой (а жили мы тогда уже в Останкино), я ехал в аэроклуб осваивать технику по моделям, чертежам и теорию полёта.

Успешно сдав все экзамены по этим дисциплинам в аэроклубе, который находился рядом с платформой «Планерная», мы приступили к полётам.

Помню первое впечатление восторга и радости от ощущения полёта и всего увиденного в воздухе.

…Заканчивался 1940 год.

Я уже летал самостоятельно на самолёте «ПО-2», крутился и вертелся в небе голубем, выполняя задания моего лётчика-инструктора.

22