платных спектаклей в пользу ремонта здания. Касаясь культурно-просветительной работы клуба, т. ШЕРМАН информирует секцию об организации при клубе двух драматических кружков, еврейского и русского, которые уже начали работу.

Для руководства работой этих кружков в штат клуба зачислены 4 артиста, бывш [их] сотруд [ников] евр [ейской] труппы.

Артисты согласились работать на след, условиях: с каждого платного спектакля они получают с чистого сбора по 25 %, но не свыше 100 000 руб. Условие об отчислении 25 % остается в силе до получения артистами оклада по новым увеличенным ставкам.

О работе евр. труппы тов. ШЕРМАН говорит, что она нас касается только в области контроля над ставящимися пьесами, что раньше делалось секретарем евсекции губкома, а в данное время т. ШЕРМАН [ОМ]. В технической работе секции т. Шерман отмечает общий недостаток всех наших учреждений: отсутствие делопроизводства и непосещение техническими секретарями службы.

[Постановили:]

б) Условие с артистами об отчислении 25 % до 100 000 р. секцией утверждается.

2) Предлагается бюро выработать определенный метод проверки пьес, поручив эту работу определенным] лицам.

[Слушали:]

в) Переходя к работе евр. п[од]о[тдела] губнаца, т. ШЕРМАН указывает, что и там, как и везде, никакой работы до сих пор не сделано.

[Постановили:]

в) Временно вместо уезжающего т. ШЕРМАН [А] зав. евр. п[од]-о[тделом] губнаца остается т. БРУККЕР.

[Слушали:]

II. О школе, сл[ушали] т. ШЕРМАНА.

Тов. ШЕРМАН разделяет этот вопрос на 2 пункта: 1) вопрос об языке преподавания в новом учебном году и 2) о созыве родительского собрания.

[Постановили:]

II. п. 1) пункт первый снимается с обсуждения, так как II ч. и собрание упоминалось[153], п. 2) поручается т. Сморгонскому в недельный срок созвать общее собрание родителей учащихся.

[Слушали:]

III. Текущие дела: 1) о выдаче вещей по поступившим вновь заявлениям, 2) зачитывается протокол прошлого собрания.

[Постановили:]

III. Передать этот вопрос в комиссию по распред[елению] и, если не хватит на все[х] забронирован [ных] вещей, только в том случае вынести на обсуждение секц[ии].

2) протокол утверждается с поправкой к пункту доклада комиссии по раздаче вещей. Предлагается закончить словами: «по распределен[ию] американских вещей», отбросить все остальное.

Во время заседания было внесено несколько личных заявлений, которые переносятся на обсуждение бюро и из протокола временно извлекаются. По этому поводу тов. ПИНХАСИК вносит след, заявление: я считаю постановление собрания узурпацией прав общего собрания.

Председатель

Секретарь Ляско

ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 467. Л. 26–27. (Протоколы заседаний еврейской, венгерской, финской, литовской секций национальных меньшинств при Омском губкоме РКП(б), 1921). Машинопись. Подпись – автограф.

№ 1.8

Автобиография бывшего члена Еврейской коммунистической партии «Поалей Цион» Льва Исаевича Кравчука

1 декабря 1924 г.

Автобиография

Родился я в г. Тобольске 13 сентября 1893 г. в бедной семье портного. Через 1И года родители мои в поисках работы и не имевшие «права жительства» (при царизме евреи вообще не имели права жить) переехали в Омск, затем в Новониколаевск, где мы жили 5 лет.

Семья, в которой я вырос, состоявшая из 7 человек, существовала на заработках родителей, работавших по найму и на дому исключительно своим трудом: отец занимался портняжеством и починкой часов, мать изредка занималась химической чисткой и крашением одежды. В 1900 г. мы вновь переехали в Омск, а в 1902 г. я поступил в еврейскую 4-х-классную начальную школу, по окончании которой, через 4 года, меня определили в мастерскую в качестве ученика для обучения ювелирному ремеслу.

Но имея непреодолимое желание учиться общеобразовательным знаниям, я в 1906 г., 13 лет от роду, самовольно оставил ювелирную мастерскую, где хозяин изрядно эксплоатировал меня, и поступил в омское 5-классное городское училище. Хотя с 1904 г., после смерти отца, материальное положение нашей семьи еще больше ухудшилось, но все же благодаря поддержке старшей сестры и брата, работавших своим трудом, и некоторым грошам, которые я получал за уроки, мне удалось окончить курс городского училища в 1910 г., т. е. на 17 году моей жизни.

С этого времени у меня начались поиски какой-нибудь работы, кончившиеся моим вступлением в число сотрудников газеты сначала «Омский телеграф», а затем «Омский вестник», где я продолжал работать с 1911 до 1915 года в качестве репортера[154].

В 1913-14 гг. я участвую в инициативной группе по организации в Омске Общества самообразования и физического развития, затем работаю в нем в качестве секретаря совета общества, ведя в нем борьбу против вредного влияния дипломированной интеллигенции, носившей настроение либеральной буржуазии.

В 1915 году во время империалистической войны я мобилизован как работник ополчения и переброшен с 6[-м] сибирским стрелковым полком на Западный фронт. Еще в начале империалистической войны во время моего пребывания на фронте мои настроения выливались в отдельных стихотворениях, к которым я имел слабость и с которыми я делился в ограниченном кругу товарищей. В февральскую революцию 1917 г. я находился на фронте в гарнизоне посада Лунинец[155], где вместе с группой интернационалистов, не входя в нее формально, во главе с т. Тагановым[156] вел агитацию против империалистической войны и принимал активное участие в революционной деятельности среди воинских частей гарнизона в качестве рядового солдата. Будучи избранным в военный комитет депутатом, принял активное участие в качестве члена комиссии по организации совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и по поручению солдатского комитета вел борьбу по очистке частей гарнизона от реакционного офицерского состава. Вместе с тем в самом местечке Лунинец я вел работу по организации еврейских рабочих и трудящихся, состоя членом комитета еврейской социалистической группы «Цеире Цион»[157]. В июле 1917 г. я был демобилизован и возвратился в Омск, где возобновил свою работу в редакции газеты «Омский вестник» и принял участие в еврейском культурно-просветительском кружке молодежи «Геховер»[158], в котором вел борьбу против буржуазных настроений сионистской молодежи, будучи сам под влиянием социалистических настроений в сионизме. Но вскоре же я вышел из этого кружка.

В момент Октябрьской революции состоял сотрудником газеты «Омский вестник» и по убеждению был всецело сторонником большевиков-интернационалистов, возглавляемых в Омске К. А. Поповым[159].

После Октябрьской революции 1917 г. состоял сотрудником газеты «Известия Омского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», издававшейся под редакцией тов. Молотова[160]. В то же время я принимал активное участие в работе среди еврейской бедноты, преимущественно беженцев и военнопленных, и в начале 1918 года мы вместе с тов. Полонским[161], Фефером[162] и др. товарищами из среды беженцев и военнопленных образовали еврейскую социалистическую группу Цеире Цион, которая повела революционизирующую в массе работу и вела активную борьбу с еврейской буржуазией и религией. Вскоре же к нашей группе примкнули