– А почему нет? Тем более после того, как тебя показали в «Новостях» с крокодилами! – ляпнул я, не подумав.

– Ага, значит, просто так, без крокодилов и «Новостей», у меня шансов нет, – погрустнел пацан.

– Знаешь, что я тебе скажу? – Я взял его за плечи и легонько встряхнул. – Настоящий мужик не должен думать, нравится он или нет. Настоящий мужик должен просто хорошо делать любое дело, за которое берётся.

– Ух, ты! – восхитился моему объяснению Прохор и вдруг без всякого перехода спросил: – А что такое секссимвол?

– А… ну… хм!

– Житель острова Секс?

– Мёртвый житель! – опять ляпнул я, не подумав.

– Ух, ты! – снова восхитился моему объяснению Прохор. – Кто его умертвил?

– Слушай, – взмолился я. – Отстань ты от меня с этим островом! Что я тебе, географ, что ли?

Первое занятие танцами привело Прохора в полный восторг. Никаких трудностей общения со сверстниками он не испытал. А я испытал гордость, потому что в этом были мои заслуги. Да и визит в «Аллигатор» парня сильно раскрепостил…

– Ваш мальчик очень способный, – сказала мне после занятий улыбчивая учительница танцев Ирина Петровна. – У него только первый урок, а он уже делает большие успехи!

– Просто я всегда хорошо делаю любое дело, за которое берусь, – гордо заявил Прохор и, задрав подбородок, прошествовал на выход.

– В нём есть упорство, трудолюбие и уверенность в себе, – добавила Ирина Петровна. – Все девчонки захотели танцевать с ним в паре!

Я улыбнулся, вспомнив, как ещё несколько недель назад занимался с бегающей лавочкой.

Жизнь вошла в спокойное, размеренное русло. По утрам мы с Прохором уходили на пляж, плавали и ныряли, загорали и дурачилась на песке. Потом занимались бегом, подтягиванием на перекладине, отжиманиями и некоторыми видами борьбы. Три раза в неделю – среду, четверг и субботу, – я возил Прохора в танцшколу, а через два часа, забирал его и отвозил домой.

Ирму Андреевну я почти не видел. Рано утром она уезжала в сопровождении верного Арно в офис, а приезжала иногда заполночь.

Никас частенько бесцельно слонялся по дому, наблюдая из окон за нашими тренировками и потягивая через соломинку сок из высоких бокалов. Он больше не приставал ко мне с разговорами о ненормальности своего сына, но продолжал прерывать наши тренировки, увозя Прохора в дельфинарий.

Настю я видел после её возвращения из больницы всего два раза, – мельком, издалека. Оба раза она садилась за руль красного «Пежо» и куда-то уезжала. Если честно, я чувствовал себя перед ней виноватым. Может, от того, что в душе относился к девицам такого рода довольно пренебрежительно? А, может, от того, что по какой-то причине она чуть не утопилась из-за меня? В общем, единственный дискомфорт, который я испытывал в этом доме – было присутствие в нём вздорной, сумасбродной и немного загадочной Муму. В остальном мне стало казаться, что я хорошо работаю и приношу пользу. Я перестал заниматься самокопанием и ворошить прошлое, задавая глупые вопросы «зачем» и «почему». Я начал жить легко и просто, вспоминая Элку без горечи и сожалений. Я не стал любить её меньше. Я просто понял, что это нормально, когда люди меняются, и что не стоит делать из этого трагедии.

Это случилось в субботу.

Я заметил, что все беды липнут одна к другой, как алкоголики, ищущие с кем выпить. Несчастья сбиваются в стаи, как бездомные, злые собаки.

К трём часам дня я привёз Прохора в танцшколу, отвёл его в класс и вернулся в машину, собираясь убить время просмотром телепередач по маленькому автомобильному телевизору. Первый же канал, который я включил, огорошил меня словами ведущего:

– На двадцать пятом километре Окружного шоссе горит кафе «Аллигатор». На место происшествия прибыли пожарные расчёты. Пожару присвоена третья категория сложности. Причины возгорания пока не установлены, о жертвах ничего не известно. Подробности мы сообщим в следующих выпусках новостей.

Я схватил мобильник, но вдруг понял, что не знаю номера телефона Сома. Сидеть и маяться в неизвестности я не мог, поэтому выключил ящик, завёл движок и рванул на двадцать пятый километр Окружного шоссе. В запасе у меня было почти полтора часа. Я должен успеть повидать Аркадия и вернуться за Прохором.

Когда я подъехал к кафе, пожар бушевал вовсю. Несмотря на усилия пожарных, огонь мощными, жадными языками лизал то, что осталось от одноэтажного здания. Клубы чёрного дыма застилали небо, придавая пейзажу жуткий, фантастический вид. Аркадий сидел на лавочке возле кустарника и курил. Руки у него тряслись, лицо казалось синюшно-бледным, несмотря на близость пожарища и безумно горячий воздух, от которого сразу начинали гореть щёки.

– Никто не погиб? – подбежал я к нему.

Сом отрицательно покачал головой. Его поварский колпак валялся на земле, а на всегда безупречно белом фартуке чернели разводы сажи.

– Все посетители и работники кухни успели выбежать, – хрипло сказал он. – Полыхнуло так, что мама не горюй… – Аркадий так глубоко затянулся, что на сигарете повис длинный столбик пепла.

– Думаешь, поджог? – Я присел рядом с ним.

– Думаю, да. Говорю же, полыхнуло одновременно со всех сторон. Клиенты потом сказали, что бензином сильно воняло… – Аркадия тяжко вздохнул. – Я в этот бизнес… всё, до последней копейки вложил. Чем кредиты теперь отдавать, понятия не имею.

Я схватил его за руку. В мозгу запульсировала одна мысль, от которой стало тошно и сильно заныло под ложечкой.

– Ты думаешь, это сделали отморозки, которых мы избили?

– Больше некому, – пожал Сом плечами и затушил сигарету об лавочку. – Их методы! Мерзкие, трусливые способы сводить счёты изподтишка…

– А конкуренты? – ухватился я за соломинку. – Может, это работа конкурентов?

– Да какие тут конкуренты, – вяло отмахнулся Сом. – Ближе чем через триста метров ни одного кафе нет, а если бы даже и были, на междугородной трассе клиентов на всех хватит. Туристы, дальнобойщики, рейсовые автобусы, и все жрать хотят. – Он закурил новую сигарету. – Ублюдки. Такого я даже от них не ожидал. Думал, приедут со стволами, рёбра переломают, посуду перебьют…

– Получается, во всём виноват я, – мрачно озвучил я мысль, не дававшую мне покоя. – Я неправильно припарковал машину, я ввязался в драку с бандитами и ввязал в неё тебя.

– Да брось ты, – снова отмахнулся Сом. – Никто ни в чём не виноват. Уроды, они и в Африке уроды! Уверяю тебя, я бы и без тебя нашёл, чем перед ними провиниться! Мясо бы не прожарил, салаты пересолил, в утку вместо яблок камней напихал. Ты ни в чём не виноват!

– Страховка у тебя есть? – чувствуя себя последней сволочью, спросил я.

– Мизер, – отмахнулся Аркадий. – Здание и оборудование, конечно, застрахованы, но я многое закупал на свои деньги. И потом… боюсь, мне теперь придётся доказывать страховщикам, что это не я сам совершил поджог, чтобы стрясти с них деньги. Чёрт! – Он отбросил недокуренную сигарету и закурил новую.