Откуда он мог знать, что, затаив их глубоко в себе, добьется того же результата?

Да, он хорошо помнил ее злость, он знал ее вдоль и поперек до мельчайших подробностей. Но он не понимал, какой жалкой заставил себя чувствовать. Не знал, какую неуверенность поселил в ней. Он был слишком занят смятением и неопределенностью, которыми сопровождалось возвращение к мирной жизни. Всякий раз, когда она уезжала к родителям, в семью, где он чувствовал себя как рыба, выброшенная на сушу, таким же одиноким и ненужным, как в школьные годы, Мейсону казалось, что его предали. Но теперь, оглядываясь назад, он подозревал, что это было единственное, помогавшее ей выстоять. Его семья состояла из них с отцом, и Мейсон очень рано почувствовал себя независимым. Ничего общего с нежным воспитанием Рииз. В то время самым простым казалось винить в проблемах социальные различия. Даже тогда, несмотря на ненависть, которую он питал к ее претенциозным родителям, Мейсон понимал, что не может сделать ее счастливой. И почувствовал себя аутсайдером в собственной семье. Обвиняя ее родителей, он лишь трусливо уходил от действительности.

Мейсон спустился по лестнице, сосредоточившись на том, чтобы не упустить мячик. Огромный дом конца девятнадцатого века посреди ночи казался довольно жутким, но сидеть в четырех стенах не лучше. Он очень надеялся, что в конце концов сможет расслабиться и отдохнуть.

Ладно. Будем надеяться, что хотя бы Мейсону станет лучше. Поначалу Рииз испытала облегчение, наконец-то высказавшись, однако этого хватило всего на десять минут. Как только виноватое потрясенное лицо Мейсона приобрело отстраненное выражение, она сразу же пожалела, что стала копаться в прошлом. Теперь она старалась выбросить из головы его взгляд, взволнованное лицо. А о том, чтобы заснуть, даже не мечтала. Единственным способом отвлечься оставалась работа, пусть даже посреди ночи. Усевшись в огромной кухне, Рииз сделала глоток шампанского и уставилась в компьютер, пытаясь сосредоточиться на работе. Просматривая список гостей, заносила информацию в схему рассадки. Однако никак не могла просчитать, как отмена свадьбы должна повлиять на то, кого куда сажать. Она налила себе второй бокал «Дом Периньон», рассматривая возможные варианты. Отхлебнула полбокала шампанского и вздохнула, с удовольствием ощутив, как спадает напряжение, вызванное стараниями найти приемлемое решение.

В голове снова появился образ по пояс обнаженного Мейсона, где-то возникла пульсация. Рииз осушила бокал, почувствовав приятное тепло и легкую слабость в конечностях, твердо решила отбросить все мысли о Мейсоне и сделать вечеринку настоящим праздником для друзей и родственников. Ну почему она сразу не догадалась, что люди примут чью-то сторону? Точно так же, как сделали участницы великолепной четверки, когда узнали, что Джина переспала с братом Марни, помолвленным с другой. Четверка распалась на две пары. Рииз очень хотелось увидеть подруг и снова объединить. Хотя бы их, раз уж остальное не сложилось. Что бы ни случилось, она не хотела отказываться от своей идеи. Кроме того, если немного постараться, она сумеет прекрасно всех рассадить.

Рииз вздохнула и убрала волосы с глаз. Уставилась на бокал, недоумевая, почему он снова пустой. Еще один будет определенно нелишним, без него ей ни за что не справиться. Слава богу, Дилан заказал для свадебного приема достаточно много шампанского. Она потянулась за полупустой бутылкой, которую оставила в холодильнике на всякий случай. Сейчас явно тот самый случай. Остальное шампанское должно было отправиться в винный подвал Дилана, слишком уж очевидное напоминание о том, чего не будет… О тосте за здоровье жениха и невесты. Слегка нахмурившись, она до краев наполнила бокал и сделала большой глоток. Теперь ее тело сделалось ленивым, расслабленным и медлительным. Из верхнего коридора послышалось легкое тук-тук-тук. Однако благодаря теплой мягкой вате, заполнившей голову, стук вызвал лишь смутное любопытство.

Мысленно проклиная неуклюжие пальцы, Рииз с трудом кликнула свою свадебную фотографию с Мейсоном. На экране появились их улыбающиеся лица. Много лет назад в приступе ярости она уничтожила все совместные фотографии, а эту не смогла. Сохранила как напоминание о том, как далеко может завести сердце. Перед ней вновь возник завораживающий образ Мейсона в одном полотенце. Дыхание участилось, она потянулась за шампанским и осушила бокал. Пузырьки приятно покалывали язык. Она поморщилась, чувствуя себя несколько неуверенно. Теперь стук раздавался где-то поблизости. А потом, словно вынырнув из навязчивых воспоминаний, из-за угла появился Мейсон. Сначала не заметил Рииз, сосредоточившись на теннисном мячике. Футболку он не надел, и восхитительные рельефы обнаженного торса предстали во всей красе.

Раньше образ Мейсона преследовал ее, засев в сознании настойчивой тенью. Теперь подкрадывался исподволь, напоминал о себе резкими ударами в грудь. Будто, снова появившись в ее жизни, Мейсон нажал невидимую кнопку, превратив сексуальное беспокойство в самую настоящую одержимость. Боже правый, да что же с ней происходит? К несчастью, когда ей наконец удалось оторвать взгляд от завораживающего зрелища его мускулистого живота, он остановился на армейском жетоне, поблескивавшем на фоне загорелой кожи. У нее перехватило дыхание. В голове все поплыло. Окружающий мир опрокинулся. Рука схватила бутылку шампанского, будто хотела найти в ней поддержку. Она выпалила первое, что пришло в голову:

– Иди сюда, Мейсон, давай праздновать вместе.

Услышав ее голос, он чуть не упустил мячик. А когда увидел, снова чуть не упустил. Она сидела у кухонного острова на кованом барном стуле в пижаме, состоявшей из огненно-красного топа на тонких лямках и шортиков того же цвета. Этот цвет очень подходил к ее светлым волосам и бледному лицу, отбрасывая розовые отблески, отчего она походила на ту, какой бывала раньше, после их занятий любовью. Ее груди соблазнительно вырисовывались под шелковой тканью. Голые ноги огибали ножки стула. Слишком вольно. Слишком расслабленно. Слишком много обнаженного тела. Жар горячим потоком хлынул по спине, растекаясь по конечностям и концентрируясь в паху. С минуту Мейсон переваривал это ощущение, мысленно радуясь его возвращению. Рииз выпустила бутылку и попыталась поднять бокал, чуть не разбив его.

Проклятье. Судя по всему, Парк-авеню решила немного развлечься. Румянец определенно следовало отнести к выпитому.

– Тебе налить? – спросила она.

Что-то подсказывало Мейсону, что трезвая голова ему еще пригодится.

– Нет, спасибо. – Он устало посмотрел на нее и прислонился к косяку. – Что празднуем?

Рииз неуверенно махнула рукой на ноутбук.

– Вот сижу, думаю, как бы рассадить всех, чтобы они не поубивали друг друга. Давай за это выпьем.

– Это радует.

Ее смех прозвучал немного истерически.

– О, ничего не могу обещать. Я выслушала от всех, что они думают о моей несостоявшейся свадьбе. Почти три четверти гостей собираются приехать на мою утешительную вечеринку.

Мейсон прищурился.

– А это хорошо?