* * *

Нестор Максимович совершенно по праву вошел в историю медицины как «отец русского акушерства». Пожалуй, вершиной всей его деятельности, помимо упомянутой уже нами книги, стало создание так называемого Повивального института при Императорской родильне.

Это учреждение размещалось в импозантном здании на берегу реки Фонтанки и включало в себя как саму Императорскую родильню с 20 койками, так и школу для подготовки отечественных повивальных бабок, рассчитанную на 22 воспитанниц.

В 1904 году указанный институт, называвшийся к тому времени уже Клиническим повивальным, – переехал на Васильевский остров, в новое здание, построенное по проекту архитектора Леонтия Николаевича Бенуа. Ныне он называется Институт акушерства и гинекологии имени Дмитрия Оскаровича Отто, а первоначально располагался в здании на Фонтанке, где размещена теперь какая-то центральная урологическая больница[22].

Помимо всего прочего, сам Амбодик оставил также замечательный след и в других разделах медицинских знаний.

Скажем, в 1793 году он повторно выпустил «Анатомо-физиологический словарь», в котором поместил описание строения и функционирования органов тела человека. А в 1795 издал очень ценное пособие, носившее название «Ботаники первичные основы», где подытожил все свои достижения и в этой области человеческих знаний, начало которым было положено им еще на веприкских беспредельных полях.

Таким образом, он как бы полностью воплотил свою, еще сугубо детскую мечту…

Более того, по имеющимся у нас сведениям, он даже изготовлял для императрицы Екатерины II очень модный в наш век скраб, то есть, – лекарство, пригодное для очищения даже как-то быстро стареющей монаршей кожи…

С другой стороны, откровенно говоря, мы даже не знаем точно, где он жил, обзавелся ли он своей личной семьей, были ли у него собственные дети… Все это покрыто для нас сплошным туманом неведения…

Знаем мы лишь то, что умер Нестор Максимович Максимо́вич-Амбодик 24 июля (5 августа) 1812 года, то есть, в самые тревожные дни великой Отечественной войны, когда наполеоновские войска находились уже на ближних подступах к самой Москве.

Однако могила его так и не обнаружена доныне.

Следы ее затерялись…

В самом конце XVIII столетия. 18 (29) декабря 1798 года, император Павел I подписал, наконец, указ о создании в Санкт-Петербурге своей Медико-хирургической академии.

Отечественная медицина к тому времени, действительно, достигла такого высокого уровня, что подобное учебное учреждение одним своим появлением знаменовало очень важный этап в ее постоянном и неуклонном развитии.

Необходимость высшего медицинского учебного заведения в России, типа академии, чувствовалась уже давно, и об этом самым серьезным образом ставился вопрос еще в царствование Екатерины II, даже велась соответствующая, притом – очень действенная подготовка к открытию некоего подобного учебного заведения.

Так, еще в 1785 году в Европу, с целью всемерного изучения тамошнего опыта в этой именно сфере, были отправлены за рубеж такие авторитетные петербургские профессора, как Мартин Матвеевич Тереховский и Александр Михайлович Шумлянский.

О Тереховском мы упоминали уже не раз, хоть и как-то вскользь, второпях. О Шумлянском же – тоже необходимо сказать хотя бы несколько слов.

Александр Михайлович Шумлянский, тоже уроженец, как говорится, солнечной Украины, после традиционного для всех его земляков обучения в Киевской академии, служил первоначально в Московском государственном архиве.

А «волонтером», то есть добровольным учеником медицинской школы при Петербургском Генеральном сухопутном госпитале, он сделался совершенно случайно: там находился его родной брат – Павел Михайлович, тоже впоследствии ставший профессором Петербургской медико-хирургической академии и тоже защитивший в городе Страсбурге свою диссертацию. Однако – уже под самый конец всей своей жизни – переведенный в Харьков, где прославился тем, что он читал свои лекции на украинском языке…

Учился Александр Михайлович медицинскому делу весьма успешно.

Свое образование завершил он, как уж повелось, тоже в Страсбургском университете, однако вскорости стал известен уже во всей Западной Европе благодаря своей весьма скрупулезной работе по раскрытию структуры и функций человеческой почки.

Его книга по данной теме, называемая De structura renum (о строении [человеческой] почки) выдержала массу изданий на иностранных языках, так что вскоре фамилия его – «Александр Шумлянский» – оказалась золотыми литерами вписанной во все ее медицинские анналы и даже в весьма обширные энциклопедии.

Правда, живший гораздо позже него британский ученый, гистолог, а также вполне успешный офтальмолог сэр Уильям Боумен, вдобавок к открытию Александра Шумлянского, сделал и свое, очень важное микроскопическое нововведение. В результате чего – человеческая почка становится известной как «капсула почечного клубочка», то есть, – она еще более, уже совершенно раскрылась человеческому глазу в своем непосредственном, уникальном единстве…

К сожалению, Александр Михайлович довольно рано умер, не дожив даже до своего пятидесятилетия и не увидев своими глазами торжественного открытия Санкт-Петербургской медицинской академии.

* * *

Так вот, возвращаясь к началу всех предыдущих абзацев, отметим, что впечатления и выводы, изложенные Мартином Тереховским и Александром Шумлянским, уже после возвращения обоих ученых на родину, – вне всякого сомнения, были полностью учтены при выработке окончательной концепции вновь образовавшегося нового академического центра медицинского обучения.

В состав такого авторитетного учреждения, каковым она заранее мыслилась императору Павлу, предстояло войти как обоим столичным госпиталям, то есть сухопутному и адмиралтейскому, так и школам, уже при них существующим, равно и всем прочим строениям, принадлежавшим к этим медицинским сооружениям.

Главный же корпус вновь учрежденной императором академии в очень краткие сроки возвели рядом с госпиталями, как бы задавшись целью получить ансамбль настоящего, довольно обширного медицинского городка. (Именно там сейчас, как упоминалось уже не один раз, и расположена была Военно-медицинская академия. Современный адрес ее – улица Академика Лебедева, дом под номером 6. Кстати, сравнительно недавно, она переведена была в новое, нарочито выстроенное для нее самой здание).