Терджис даже не смог приказать ей убраться. Вместо этого он просто подхватил ее на руки и выкинул за дверь. За спиной стонал Селиг, по-прежнему метавшийся в горячке.

* * *

Настало утро, и Эрика, покинув спящего племянника, направилась к себе. Она не спала всю ночь, сидя у постели Терстона, держа маленькую ручку и мучаясь всякий раз, когда тот шевелился и хныкал. Терджис, как мог, составил сломанную кость, Элвина туго забинтовала кисть, оставив лекарства, помогающие избавиться от боли и опухоли, но пройдет еще много недель, прежде чем малыш почувствует облегчение, и еще больше месяцев, пока наконец станет известно, правильно ли срослась рука. И все это время Эрика не будет находить себе места.

Она заверила Элвину, что и раньше видела, как выправляют кости, но на самом деле это было всего однажды, когда брат сломал ногу. Рагнар умолял Эрику позволить Терджису выпрямить кость, прежде чем накладывать лубок. Эрика в жизни не слышала ни о чем подобном, однако молодой человек был в отчаянии, видя, что все планы на будущее поставлены под угрозу и ему суждено на всю жизнь остаться калекой. Один из сводных братьев после такого увечья стал хромать и мучился от болей, а отец, родственники и тем более посторонние люди с тех пор смотрели на него свысока.

Рагнар был готов на все, лишь бы избежать подобной участи. И, если подумать хорошенько, в его предложении не было ничего странного, все прекрасно получилось - кость срослась и Рагнар не остался калекой.

Однако кто может сказать, как будет на этот раз, ведь Терстон еще совсем маленький и сломал не ногу, а руку. Конечно, Эрика разбиралась в целительных свойствах трав и даже могла аккуратно зашить рану, но ничего не знала о том, что происходит там, под кожей. Впрочем, немногим целителям было это известно.

Эрика поймала себя на том, что думает не о Терстоне, а об узнике, заключенном в темницу, его странном обращении с ней и совершенно неожиданных чувствах, которые он в ней вызвал. Она даже не пыталась искать объяснений, их просто не существовало. Она уже привыкла к высокомерию мужчин. Датчане-викинги, как называл их весь мир, были воплощением надменности. В окружении Рагнара было немало красивых молодых людей, которых она знала. Но никто из них не позволил бы себе разговаривать с ней в таком тоне. И все-таки не стоило из-за этого попадать в глупое положение или причинять кому-то боль.

Эрика не удивилась, обнаружив Терджиса, ожидающего ее за дверью спальни Терстона. Она не желала сейчас говорить о кельте, не хотела знать, как жестоко обошелся с ним Уолнот, - слишком тяжело на душе, слишком мучит совесть. Однако девушка все-таки заставила себя спросить:

– Пленник поправится?

Терджис не мог дать хозяйке ответ, которого она так ждала, не солгав при этом. Но он прекрасно понимал, как подействует на нее истина. Узник просил, чтобы она сама ощупала его голову. Разумеется, Эрике вовсе не обязательно было это делать, и тем не менее она не сможет себя за это оправдать. Конечно, выпороли его не так уж жестоко, и только это наказание Селит смог бы перенести, но не доконают ли его лихорадка и страшный удар?

Элвина, их единственная знахарка, не питает особых надежд, и Терджис не может больше просить ее о помощи, зная, как старая ведьма ненавидит кельтов.

– Обязательно поправится, - заверил он Эрику, прекрасно понимая, что говорит не правду.

Наградой викингу послужила усталая улыбка Эрики. Если норвежец умрет, Терджис втихомолку избавится от тела и скажет хозяйке, что Селит сбежал, убив Уолнота, пытавшегося задержать его.

Когда прибыл посланец викинга, Кристен как раз была в конюшне и седлала белого скакуна. Гонца привел к ней слуга, и оба мужчины старались держаться подальше, с опаской взирая на буйного жеребца.

Этого коня нашел для нее Ройс, поскольку Кристен смеялась едва ли не до слез при виде смирной кобылки, подаренной им сначала. Ройс был вынужден согласиться, что жена слишком высока для такой маленькой лошадки, подходившей только дамам небольшого роста, и поэтому привел домой белоснежного боевого коня, бывшего тогда еще необученным жеребенком. Кристен сама смогла объездить его и в конце концов получила великолепного, хотя, может быть, чересчур большого, верхового коня.

Сейчас ей было не до посланцев, особенно неизвестных: судя по лицу, он не от Ройса и поэтому не представлял для нее никакого интереса. Кристен решилась последовать за мужем, хотя тот строго-настрого запретил жене делать это, и теперь не желала задерживаться даже на минуту.

Ивар и Торольф уже на конях ожидали ее у ворот. Оба вернулись сегодня утром и, услышав тревожные слухи, достигшие Уиндхерста только вчера, согласились сопровождать Кристен. Она просто не могла сидеть и ждать, пока муж точно узнает, жив ее брат или нет.

Столько времени прошло, прежде чем им передали, что на епископа и его спутников, вероятно, напали грабители, причем совсем рядом, в сутках езды к северо-востоку от Уиндхерста, и, возможно, никого не оставили в живых. Кристен не желала ничему верить. Все это не правда, выдумки, такого просто не может быть! Да, стычка могла произойти… Но подобные слухи редко бывают правдивыми. Конечно, не исключено, что некоторая доля правды во всем этом есть. Вполне возможно, что посланникам пришлось выдержать бой, но они легко могли справиться даже с многочисленным отрядом и продолжать путь в Восточную Англию.

По настоянию жены Ройс немедленно отправился на поиски, приказав при этом, чтобы жена оставалась дома. По мнению Кристен, с его стороны было весьма неразумно потребовать это от нее лишь потому, что в округе объявились разбойники. Ройс знал, как она относилась к брату. Однажды Селига уже посчитали мертвым, Кристен своими глазами видела, как он пал под мечом кузена Ройса, но тогда все обошлось. И теперь Кристен поверит в смерть брата, только если привезут его тело. Но она не желает дожидаться возвращения мужа, особенно в окружении рыдающих и вопящих женщин, оплакивающих Селига…

– Меньше чем день езды на резвом коне, - сказал Ройс и пообещал, что вернется к утру, даже если придется скакать всю ночь.

Но утро давно прошло, а мужа все не было, солнце поднялось высоко, и Кристен не намерена больше ждать. А тут, как назло, появился этот посланец.

Кристен попыталась не обращать на мужчин внимания и даже, взяв жеребца под уздцы, вывела из стойла, так что могучее животное оказалось между ней и незваными гостями. Но ее слуга проявил настойчивость.

– Он просит разрешения поговорить либо с вами, либо с лордом Рейсом, миледи.

– Ты сказал, что Ройса нет дома? - с досадой спросила Кристен.

– Да.

– И меня тоже нет.

– Это насчет вашего брата, - неожиданно вмешался посланец.

Кристен немедленно обежала коня и очутилась лицом к лицу с незнакомцем:

– Откуда ты приехал?

– Из Гронвуда. Это к югу от Бедфорда. Названия оказались совершенно незнакомыми, и Кристен, небрежно взмахнув рукой, продолжала допрос: