— В смысле — ты купила мужской свитер? — Саша продолжает рассматривать меня с таким лицом, как будто на мне выросла драконья чешуя.

В нашей истории отношений был один эпизод. Мне, как любой женщине, пусть и не влюбленной до головокружения, хотелось чего-то милого. Хотелось придумать настроение, которого мне так не хватало: окружить себя если не реальной любовью, то хотя бы выдуманным ее налетом. Однажды Саша пришел с работы, бросил рубашку на кровать, и я подумала: почему бы не походить в ней, как это часто делают женщины на красивых романтических фото в интернете?

Я даже толком и примерить ее не успела, когда Саша появился в дверях и отчитал меня, словно нашкодившего котенка. Мол, что ты как маленькая? Это одна из его любимых рубашек, дорогая и чуть ли не незаменимая. Если мне так хочется побыть дурой с фото, которая красуется в мужской одежде на пару размеров больше, то он даст мне денег на целый гардероб — покупай, что хочешь, носи и радуйся. Но мое не трогай.

Я взяла деньги, купила красивый шелковый галстук и пообещала себе, что когда-нибудь отважусь на эротическую фотосессию в одном этом галстуке. Тогда была полна решимости сделать это в ближайшее время. А потом остыла, поняла, что все равно никогда не решусь на такой смелый эксперимент, и подложила галстук Саше. Сказала, что было настроение сделать ему сюрприз, за что получила целый чмок в щеку.

Лицо Саши расплывается в снисходительной усмешке. Он уверен, что я купила мужской свитер, чтобы пережить наш разрыв. Все-таки не такая уж я наивная и непонимающая, чтобы не заметить мысль, которую он буквально транслирует мне в мозг.

Хочется сказать, что он ошибается. Но зачем?

— Спасибо, что вернул его, — стучу пальцами по коробке и проклинаю себя за то, что сделала Саше кофе, потому что он уже усаживается на кухонный диванчик, укладывает ногу на ногу и дает понять, что никуда не спешит. — Не стоило беспокоиться. Не настолько жизненно необходимая вещь.

— Я думал, ты не придешь, — меняет тему мой бывший. Это в его характере — перепрыгивать с одного на другое даже без перехода. Он занимается финансами, постоянно о чем-то договаривается, выбирает выгодные варианты и называет такую «прыгучесть» оптимальным вариантом эффективного использования времени. Зачем тратить его на разговоры, которые не несут никакой выгоды?

— Почему я не должна была приходить? Мы договорились, что взрослые люди, кроме того, кому-то нужно было отдуваться за всех Воскресенских.

Отец как всегда очень спешно сорвался по работе, мама слегла с давлением — после инсульта пять лет назад она даже спит с тонометром под подушкой. А если бы никто не пришел на свадьбу, Анна Павловна, Сашина мама, обиделась бы на всю жизнь. Так что мне пришлось бы пойти даже мертвой.

— Надеюсь, у тебя не было из-за этого неприятностей?

— С Наташей? — Саша почесывает живот через рубашку и снисходительно улыбается. — Нет, она не ревнива, к счастью. У женщин, которым за тридцать, много плюсом.

— Ну да, проблемные малолетки — это проблемы мальчиков, — с лживой широкой улыбкой подыгрываю я.

— Не обижайся, маленькая. — Саша тянется, чтобы потрепать меня по щеке, но я успеваю встать и сделать вид, что собираюсь заняться обедом. — Кстати, я голодный — просто пипец. От омлета не откажусь.

Чтобы понять, почему он так себя ведет, надо быть в клане Сергеевых-Воскресенских. Лет двадцать назад наши родители жили в одном доме на одной площадке, и мы с Викой — Сашиной сестрой — ходили в одну школу. Сергеевы одалживали у Воскресенских сахар, Воскресенские у Сергеевых — батарейки. Мы с Викой вместе учили уроки, а Саша, тогда уже начинающий специалист, иногда забирал нас после школы на автомобиле, купленном на свои первые «кровные». Мы до сих пор одна большая семья, просто Вика вышла замуж и переехала к мужу на другой конец города, Сергеевы тоже сменили жилье, а я шесть лет назад выпорхнула из родительского гнезда. Но все праздники — мы вместе. Или даже так: Сашин отец звонит в двенадцать ночи и говорит, что собирается заделать шашлык, так что с нас, домоседов, выезд на дачу. И на следующий день мы все вместе: родители, я, Вика с мужем и Саша.

Теперь в эту компанию добавится Сашина жена.

И мне придется быть либо благородной «бывшей», либо истеричной трусихой.

Хорошо, что все это случится не в ближайшее время, и думать, как будет лучше, не обязательно прямо сейчас.

— У меня яйца закончились, — вру я, но Саша сам лезет в холодильник, достает полный лоток и локтем отодвигает меня от стола.

Он не то, чтобы любит готовить. Просто, как любой приверженец ПП[5] и спортсмен, искусством приготовления яиц, гречки и куриной грудки овладел в совершенстве.

— Как оно у тебя? — спрашивает он, ловко разбивая сразу шесть яиц и вилкой доводя их до однородной желтой массы. — Все хорошо? Почему кота до сих пор не завела?

«У меня аллергия на шерсть», — почему-то всплывают в голове слова Антона.

Я не красавица, чей номер телефона отрывают с руками, но я — выдумщица.

— Есть один человек… — Мне противно, что приходится делать это, но сейчас я не хочу выглядеть бедной несчастной овечкой, которую он пришел опекать из чувства долга и благородной заботы большого и сильного о маленькой и глупой. — У него аллергия на шерсть животных… И я решила, что пока могу обойтись без кота.

— Что за человек? — переспрашивает Саша. — Новая подружка?

— Любовник, — шиплю я, на мгновение теряя контроль.

Саша отодвигает миску с омлетом, снова оценивает мужской свитер, в который я одета, но сказать ничего не успевает, потому что в наш разговор вторгается звонок моего телефона. На экране незнакомый номер, и мне инстинктивно хочется его отклонить. Обычно незнакомые номера приносят плохие новости. Ну или это просто мне так не везло. А тут еще и три шестерки в конце.

Но что-то подсказывает, что нужно ответить.

— Алло? — настороженно произношу я.

— Привет, малыш, — слышу в трубке знакомый голос, от которого сами собой колени прилипают друг к другу, словно намагниченные. — Прости, что вчера не взял твой номер.

— Привет, — глупо улыбаюсь в ответ. Хорошо, что он не может видеть мое лицо, а то бы пожалел, что решил позвонить.

Так, стоп.

Выхожу из кухни в ванну и прикрываю за собой дверь.

— Откуда у тебя мой номер?

— Забыла, где я работаю? — Антон тихо смеется, и я слышу на заднем фоне хлопок закрытой дверцы автомобиля. — Ты дома?

— Да, — энергично киваю я.

— Я тут рядом по работе был. Сейчас возле твоего дома. Можно подняться?

Из зеркала в ванной на меня смотрит еще не до конца проснувшаяся бледная страшилка с растрепанными волосами, припухшими глазами и в свитере мужчины, о котором я пошло фантазировала в самом неприличном смысле этого слова. А на кухне — мой бывший, который по совместительству «настоящий» его бывшей.