— Теперь хочу увидеть.

— Позвони на скайп.

— Этого будет мало. Хочу лицезреть вас с утра до вечера.

— А с вечера до утра уже не хочешь? — не удержалась я от подколки.

— Отличный вопрос, я знал, что мы поладим! Немедленно выдвигаюсь.

— Спятил, да? — веселье моё слетело, как от порыва ветра. — Саш… у нас тут… ну… в общем… Лика… — я замолчала, не в силах произнести это страшное слово — «умерла».

— Я знаю, — Сашкин голос тоже сразу стал серьёзным. — Мама твоя звонила сегодня, и мне, и Митьке. Не могли раньше сообщить? Мы тут уже не знали, что и думать. По мобиле не отвечаешь, никто ничего не говорит… Спасибо, хоть мама догадалась позвонить.

Да уж, спасибо! Ну, мама! Значит, всех уже успела обзвонить, кроме родной дочери!

— Я, собственно, чего хотел… может, помощь какая нужна?

— Нет, Саш, спасибо, ничего не нужно. Считай, ты уже помог. Правда. Так приятно слышать твой голос.

— Рит, я понимаю… у тебя горе… — Сашка помолчал, будто размышляя, продолжать или нет, а затем осторожно произнёс: — Но ты могла бы хоть раз ответить, когда Димка звонит? Страдает же парень.

— Саш, да он не по мне страдает, а своё чувство собственничества утихомирить не может.

— Ага, и из-за этого спивается. Я тебя как друг прошу: прояви сострадание.

— А ты сейчас как чей друг просишь? Как мой или как его?

— Я как общий прошу! Серьёзно, сам уже не рад, что вас познакомил. Всё кувырком пошло. Вы не вместе и не врозь, а я вообще между двух огней, как кретин какой-то.

— Сашка, ну хватит, а? При чем тут ты вообще? Не маленькие, сами разберёмся.

— Рит, я ведь тебя тоже люблю. Но ты любишь Димку. А он тебя.

— Прям какая-то всеобщая любовь, как в раю, — усмехнулась я. — И что?

— И ничего. Можно же как-то помягче с ним…

— Да с чего вдруг?! — раздражение накатило со скоростью снежной лавины. Это расставание получилось для меня непростым. Отлично понимая головой, что Димка мне совсем не пара, сердцем всё ещё не получалось окончательно разорвать эту связь. А после Лики стало ещё сложнее. Подсознательно хотелось, чтобы рядом был кто-то близкий, кто бы носился с тобой, такой несчастной, отвлекал, утешал, поддерживал… Димка на эту роль подходил идеально, хоть и было уже очевидно, что не такой он мне близкий, как когда-то казалось. В отличие от Стаса утешать он умел превосходно, но и плата за это была высока — под его «крылом» ни о каком личном пространстве не могло быть и речи. Посему я изо всех сил держалась, стараясь не поддаться накатывающим временами минутным слабостям. И вот теперь нарисовался «парламентарий», способный парой слов разрушить всю мою хрупкую оборону. Или основательно её пошатнуть. Эта мысль привела меня в настоящее бешенство, требуя немедленно выплеснуть гнев наружу. И то, что я не могла сказать ни маме, ни Андрею, обрушилось на Сашку. — Чего вы все ко мне пристали?! Что вы все лезете со своими советами?! Дайте мне самой разобраться! Я, может, вообще не хочу об этом говорить! Это понятно?! Я уехала, всё! Меня нет! Вы зачем мне звоните?! Оставьте меня в покое наконец! Все!

Сашка, не ожидавший такой бурной реакции, растерялся. Несколько минут в трубке царило молчание, наверное, ждал, что я ещё добавлю, или не знал, как реагировать, но помочь я ему не могла. Похоже, сегодня у меня был «плаксивый» день, и сейчас я мужественно боролась с подступившими в очередной раз слезами.

— Прости… не вовремя я… — кашлянув, произнёс приятель. — Не хотел тебя расстроить, просто позвонил сообщить, что хата твоя в порядке. Родственники съехали, Аня всё отмыла, отчистила, ремонт и уборку я оплатил. Так что по приезду найдёшь свой «храм» в первозданном виде. Только вот… — Сашка замялся, — дети Хамедорею сломали… вроде, Анюта так назвала… но мы её пересадили, может, приживётся… И цветы ваши исправно поливаются…

— Надеюсь, не с потолка? — удручённо спросила я, ещё сильнее расстроившись. Не знаю, из-за чего больше, из-за поломанного цветка, или что не сдержалась и наорала на Сашку.

— Ну что вы, как положено, из леечки.

— Спасибо тебе, Саш… — мне стало совсем совестно — И ты меня прости.

— За что? Я давно тебе всё простил.

— Ну не знаю… за друга своего тогда прости. Ты такой хороший!

— Продолжай. Я заинтригован.

— И я так тебя люблю!

— Вот это да! Ради этого стоило жить, — приятель с готовностью вернулся к привычному между нами полушутливому тону.

— Сашка! — строго сказала я. — Кончай цепляться к словам, я люблю тебя исключительно как друга.

— Конечно, родная, я давно всё понял. Чай не даун. Просто беспокоюсь за тебя.

— Саш, да нормально у меня всё.

— Не уверен. Волнуюсь я за вас, ребята. И за тебя, и за Митьку… Может, всё-таки поговоришь с ним?..

А вот это он зря сказал. Утихомиренный было гнев в мгновение вспыхнул с новой силой.

— Да отстань ты от меня со своим Митькой! Саш, давай закончим этот разговор, иначе мы поругаемся. Серьёзно, занимайтесь своими делами! У меня всё в порядке! Можешь даже передать своему обожаемому другу пламенный привет с «большой земли»! Можешь даже подарок ему от меня купить! На долгую память! — раздражение захлёстывало, и каждая следующая фраза выходила язвительней предыдущей.

— Рит…

— Всё, Саша, всё! До свидания! Или мы точно сейчас поссоримся! Если понадобится ваше участие, я немедленно телеграфирую.

— Обещаешь?

— Клянусь!

Я бросила трубку, унеслась в свою комнату и наконец дала себе волю. Слёзы градом покатились по щекам. Бедный Сашка! Уж он-то точно ни в чём не виноват! Просто попал «под горячую руку». Не знаю, как ему удалось так легко всколыхнуть во мне все, с таким трудом похороненные чувства, но у него получилось. Тем не менее, виноватым я его не считала. Ей-богу, ну не винить же человека в том, что его друг не оправдал моих надежд?! Да и кого винить?.. По большому счету, никто ведь и не обязан соответствовать моим «хотелкам»… Как и я — не обязана мириться с тем, что мне не нравится.

Но какое ж «наивное чукотское дитя»… Думала — всё, нашла своё счастье. Ага, сейчас…

Ну почему так? Полгода, год, два, максимум три человек от тебя в полном восторге, ты — идеал, в котором преступно что-либо менять… А по истечении этого, в общем-то совсем небольшого срока, тот же человек начинает кромсать свой недавний идеал с таким маниакальным упорством, будто поставил себе целью уничтожить все до единой прежние чёрточки. Более того, оказывается, все твои взгляды ему попросту чужды!

Что происходит? И главное, почему? Слепая любовь принимает всё «на ура»? Без сомнения. А потом? Проходит, и наступает прозрение? Хорошо, допустим. И всё начинает раздражать — те же самые привычки и черты, которые недавно приводили в восторг? Тоже понятно. Необъяснимо другое: почему люди не расстаются сразу, как только начинается период взаимных обид и упрёков? Зачем они терзают и мучают друг друга годами, а иногда и десятилетиями. Ради чего? Боятся перемен? Срабатывает привычка? Или рады-радёшеньки, что есть на ком отвязаться? Ведь яснее ж ясного: это просто был не «твой» человек. А твой, возможно, ходит где-то рядом, в надежде тебя отыскать. Вот только если не избавиться от прежних, никому уже не нужных отношений, можно так никогда и не встретиться с ним… пройти мимо судьбы…