1923 год начался с резкого обострения международной обстановки в Западной Европе. 11 января Франция и Бельгия ввели свои войска на территорию Рурской области в Германии с целью заставить немцев более исправно платить репарации, определенные в Версале в пользу Франции и Бельгии. Оккупация Рура и Рейнской области франко-бельгийскими войсками усугубила и обострила и без того тяжелую ситуацию в Германии.

Советский Союз был единственным государством, которое сразу же, вслед за Германией, заявило решительный протест в связи с оккупацией Рура. Уже 13 января ВЦИК РСФСР выступил с Обращением к народам всего мира, в котором от имени Советской России выразил негодование и протест «против совершаемого правительством Франции преступления» и что вместе с Францией ответственность за эту акцию несут и другие империалистические державы[91].

В августе 1923 года под влиянием обострявшейся внутренней обстановки в Германии ушел в отставку правительственный кабинет во главе с В. Куно, который в большей мере был склонен к сотрудничеству с Москвой. Новое правительство во главе с Г. Штреземаном стремилось к укреплению связей с Великобританией и Францией. Когда в Москве стало известно о новых «внешнеполитических веяниях» в Германии, то советское руководство стало искать свой путь «решения германской проблемы». Несмотря на наличие Рапалльского договора, одним из главных пунктов которого было взаимное обязательство подписавших его сторон ни под каким видом не вмешиваться во внутренние дела друг друга, в августе-сентябре 1923 года руководство СССР совместно с руководством Коминтерна начало готовить революционный переворот в Германии с целью захвата власти германским пролетариатом.

Решением Политбюро ЦК РКП(б) от 4 октября 1923 года была создана специальная «четверка» в составе члена ЦК РКП(б) Г. Л. Пятакова, члена Исполкома Коминтерна К. Б. Радека, наркома труда В. В. Шмидта, советского полпреда в Германии Н. Н. Крестинского, которая командировалась в Германию для подготовки и непосредственного руководства восстанием. Кроме того, на 500 тыс. золотых рублей увеличивался «особый фонд» для финансирования германской революции[92].

Германские власти, резко протестуя против «большевистского вмешательства» во внутригерманские дела, все же не пошли на разрыв дипломатических отношений.

21 октября по приказу германского президента Ф. Эберта части рейхсвера вступили в Саксонию, а 2 ноября – в Тюрингию. 22 октября под руководством КПГ началось вооруженное восстание рабочих и портовиков Гамбурга. Однако оно не было поддержано в других землях Германии и к 25 октября было жестоко подавлено армией и полицией. Указами германского президента 29 октября было распущено «социалистическое правительство» Саксонии, а 12 ноября – «рабочее правительство» Тюрингии. 23 ноября официально была запрещена деятельность КПГ.

Параллельно с этим власти Германии сумели оперативно подавить и нейтрализовать «пивной путч», организованный 9 ноября 1923 года в Мюнхене национал-социалистической рабочей партией (НСДАП) во главе с А. Гитлером. «Пивной путч» стал одной из первых совместных попыток германских нацистов и реакционных генералов захватить власть путем государственного переворота.

Несмотря на то, что планы руководства СССР и Коминтерна осуществить «пролетарскую революцию» в Германии в ноябре 1923 года потерпели полный провал, в одобренных Политбюро ЦК в декабре 1923 года тезисах «Уроки германских событий и тактика единого фронта», подготовленных Г. Е. Зиновьевым, был сделан вывод, что КПГ ни в коем случае не должна снимать с повестки дня вопрос о вооруженном восстании, поскольку «пролетарская революция в Германии неизбежна»[93].

В этот же период в особое поле зрения руководства Коминтерна попал балканский регион как зона наиболее острых национальных и социальных противоречий и возможная база для революций. В Москве рассчитывали взорвать сложившуюся после Версаля под эгидой Франции систему союзов, прежде всего Малую Антанту в составе Югославии, Румынии и Чехословакии, путем образования новых самостоятельных государств с последующим их объединением в Балканскую социалистическую республику. Центрами подготовки революции на Балканах провозглашались Болгария и Сербия[94]. Одним из основных объектов деятельности Коминтерна в тот период стал также Китай.

Тем не менее период 1924–1925 годов вошел в историю СССР как «полоса признания» Советского государства капиталистическими странами. Так, в феврале 1924 года лейбористское правительство Великобритании, официально признав СССР, установило с ним дипломатические отношения. В итоге на неопределенное время были сняты взаимные финансовые претензии (по поводу компенсации потерь от национализации и интервенции). Вслед за Италией, Норвегией, Швецией, Австрией, Грецией и другими странами на путь нормализации отношений с СССР вступило французское правительство. Его глава Э. Эррио 28 октября 1924 года направил председателю ЦИК СССР М. И. Калинину телеграмму, в которой сообщалось, что правительство Франции признало де-юре правительство СССР и готово установить с ним дипломатические отношения путем взаимного обмена послами[95]. В Москве придавали большое значение факту нормализации отношений с Парижем, что получило подтверждение на II сессии ЦИК СССР второго созыва 28 октября 1924 года в выступлении Г. В. Чичерина, расценившего это событие как «серьезный сдвиг для всей европейской политики по отношению к Советской республике»[96].

Вместе с тем со стороны Великобритании и США начался активный процесс включения Германии в систему международных отношений и ревизии Версальских соглашений. Первым шагом в этом направлении явился репарационный план директора чикагского банка Ч. Дауэса, принятый на Лондонской конференции в августе 1924 года. Он предусматривал обеспечение уплаты Германией репараций на основе ее хозяйственного восстановления. Для этого было решено оказать ей содействие со стороны англо-американского капитала. План значительно снижал немецкие выплаты по репарациям и урезал возможности французских санкций через репарационную комиссию. По существу, план Дауэса явился победой англо-американского экономического партнерства над Францией. Основы будущей милитаризации создавались прежде всего благодаря развитию германской тяжелой промышленности, в которую вкладывались крупные американские и английские капиталы.