На решётчатом лифте космонавты поднялись на самый верх, к головной части ракеты. С узкой площадки они помахали руками, прощаясь с весенней зеленью Байконура, с родной Землёй и с каждым человеком, живущим на ней.

Через час дьявольская мощь реактивных струй унесла их в холодный космос.

– Россия, вперед!!! – дружно крикнули космонавты во время старта. Эти слова навсегда войдут в историю, как и гагаринское «Поехали!».

Глазастые американские корреспонденты усмотрели на снимках удивительную идентичность русских и американских скафандров. «Они похожи, как однояйцевые близнецы, вплоть до последнего винтика!» – писали американские газеты. «Ну и что? – отвечали оппоненты. – Ваша Колумбия тоже поразительно напоминает наш Буран. Мы же не предъявляли вам претензий по этому поводу!»

«Мало того, что у русских своя, загадочная душа, у них еще и собственная, загадочная, логика», – изощрялись зарубежные акулы пера.

На орбите «Муссон» пристыковался к «России» и космонавты перебрались в жилой отсек.

– Вот мы и дома! – сказал командир корабля, выбираясь из оранжевого скафандра. – Начнём наши игры?

– Погоди, Влад, надо обнюхаться, – ответил Саша Ча Су Бок.

В жилом модуле сильно пахло пластмассой. Над приборной доской в воздухе плавала хирургическая перчатка и тонкая змейка монтажного провода.

– Строители забыли, – сказал Найдёнов.

Космонавты прильнули к иллюминаторам. За толстыми стёклами в голубой дымке проплывали размытые очертания Африканского континента. На севере Атлантики пушистые облака закручивались многослойной баранкой. Там назревал шторм.

– Красота! – выдохнул Плотников.

– Смотри, сколько звёзд понатыкано! Как в планетарии, – сказал Саша.

– Всё, как учили, – ответил прагматичный Найдёнов. – Насмотритесь ещё до отрыжки, времени для этого хватит. Коля, займись атмосферой, Сделай нам приятное.

– С каким ароматом предпочитаете воздушный коктейль, сэр?

– Со вкусом лимона.

– О’кэй!

Командир начал тестировать оборудование, сверяясь с чек-листами. Ему помогал Саша Ча Су Бок.

Еще на земле космонавты определились, где должен быть пол, а где потолок. Пол стали называть по-морскому – палуба, а потолок – подволок. Отсек с приборной панелью стал баком, а три персональных закутка на корме – каютами. Свободного пространства для жизни оставалось достаточно – три на пять метров. Кладовые с запасами продовольствия, воды и кислорода располагались в соседнем модуле, отделённом от жилого отсека герметичным люком. Левый борт занимали корабельные компьютеры – главный, резервный и запасной. Там же находились приборы космической ориентации и обсерватория с бинокулярным телескопом. По правому борту светились два круглых иллюминатора, а между ними – приборы системы жизнеобеспечения, спортивные тренажёры, туалет и паровая баня. Три надувных кресла заполнялись воздухом и могли быть закреплены в любом месте жилого модуля.

К техническому убранству корабля предстояло еще привыкать. А пока главной неприятностью стала невесомость. Любой организм, внезапно лишённый веса, теряет ориентацию в пространстве и начинает бунтовать. Водоплавающие называют это морской болезнью. Рано или поздно люди привыкают к морской болезни. Но нет человека, совершенно к ней равнодушного.

– У меня желудок подкатывает к самой глотке, – жаловался Плотников и хватался за гигиенический пакет.

Найдёнов и Ча Су Бок переносили невесомость легче. Хорошо помогали кислые таблетки, специально придуманные для этой цели.

– Не плавайте вверх ногами, – жалобно скулил Николай. – У меня от этого голова идёт кругом и в брюхе дискомфорт.

После завершения срочных работ космонавты поужинали, не усвоив и половины калорий, положенных по рациону. Всему виной была невесомость и неудобство пользования тюбиками и пластиковыми пакетами для еды.

– Борщ приятнее хлебать ложкой, – с сожалением сказал Найдёнов.

– А мне нравится «Доширак» цеплять палочками, – добавил русский кореец Ча.

– Знаете, кто добывает еду палочками? – спросил Плотников.

– Кто же?

– Два человека. Ча Су Бок и гаишник на дороге, с полосатой палкой.

– В каком месте надо смеяться?

– Ни в каком. Это исторический факт.

– Теперь всем спать! – сказал Найдёнов. – Завтра будет прощальная телеконференция и последний рывок к Марсу.

– По казарме объявляется отбой! – продублировал команду танкист.

Утром космонавты первым делом полюбовались картиной в иллюминаторах. Земля была на месте. Просторы России скрывали кудрявые облака. Далеко внизу проплыл голубой Байкал, сверкнув на мгновенье отраженными бликами солнца.

После завтрака и обычного тестирования, космонавты приготовились к последней телеконференции на орбите Земли.

– Дышите глубже, вы взволнованы! – сказал командир Найдёнов.

На чёрном экране проявилось изображение конференц-зала, заполненного пёстрой публикой. Затем в кадре возникла фигура президента.

– Есть связь? Меня видно? – спросил он кого-то сбоку.

– Можно начинать, – ответил невидимый оператор. – Мы в прямом эфире.

Президент сделал приветливое лицо и, глядя в телевизионный объектив, сказал:

– Дорогие друзья… Дорогие посланцы Земли! Мы, в этом зале, приветствуем вас, первых в мире космонавтов, отважившихся на экспедицию к далёкой планете. Весь мир, затаив дыхание, будет следить за вашим беспримерным полётом. Каждый человек на Земле и я лично желаю вам с успехом завершить эту трудную миссию и благополучно вернуться домой. Россия, вперёд! – закончил свою речь президент.

– …перехожу на приём, – послышался деревянный голос в громкоговорителе.

На фоне приборной панели зрители увидели чуть размытые фигуры трех космонавтов. Командир экипажа Найдёнов приветливо помахал рукой и выступил с ответным словом:

– Господин президент! Дорогие друзья! Люди планеты Земля! Заверяю вас, экипаж космического корабля «Россия» к полёту готов и приложит все силы, чтобы выполнить задание Родины! Вся аппаратура работает в штатном режиме, самочувствие экипажа отличное, настроение бодрое. Россия – вперед!