— Что там? — спрашиваю встревоженно.

— Опухла. У тебя точно не перелом? — поднимает на меня встревоженный взгляд.

Прислушиваюсь к себе:

— Думаю нет. Наступать не больно, а вот двигать да.

— Ладно. Значит, будем следить.

Сеня помогает мне снять верхнюю одежду, раздевается сам и подхватывает меня на руки. Решительно заходит на кухню и сажает на стул.

— У тебя есть какая-нибудь мазь от ушибов и растяжений? Думаю, стоит намазать.

— Да, посмотри вон там.

В итоге, Арсений, как самая настоящая заботушка, намазывает мне лекарство, делает нам чай. Садится на стул и перетягивает меня к себе на колени.

Пьем чай молча, лишь горячо поглядывая друг на друга. В какой-то момент мы начинаем целоваться, абсолютно забыв обо всем. Поцелуи долгие, жадные и страстные. Совсем не такие, как были всего каких-то пару часов назад.

Они обещают много и я бы хотела получить все эти обещания.

Когда губы Сени опускаются на шею, я закатываю глаза и стону от наслаждения и удовольствия. Грань приличия пройдена и я честно хочу сказать — рада этому, потому что уж слишком велика жажда к моему парню. Или точнее сказать — жениху?

Сеня, уже без всякого стеснения медленно расстегивает пуговицы моей рубашки, а я проделываю то же самое с его одеждой.

Оголяю торс и жадно рассматриваю сильные плечи и широкие руки. Провожу руками по горячей коже, кажется она плавится у меня под ладонями. Запускаю пальцы в волосы и слегка сжимаю их, от чего Сеня начинает рычать и опускает губы мне на грудь.

Целует недолго, после чего подхватывает меня под попу и заносит в комнату. Кладет на кровать, а сам ложится сверху. Покрывает мелкими поцелуями шею, ключицы, снимает лифчик и уделяет внимание груди.

Ласкает нежно, но требовательно, а я в это время извиваюсь под ним, кусаю губы и сжимаю в кулак покрывало под собой, настолько велико наслаждение.

Сеня снимает с меня брюки с трусиками, оставляя нагой перед ним, а после сам избавляется от остатков одежды и возвращается. Целуемся, как одержимые, как обезумевшие, голодные друг до друга.

— Розочка, — шепчет он мне на ушко и кусает мочку.

— Се-ень, — тяну с с точно таким же горячим шепотом. — Я так хочу…

Арсений все понимает и дает мне то, что нужно. Я, с тихим стоном, прикрываю глаза и откидываюсь на подушках, вонзая ногти в плечи Сени.

Он дивается размеренно, позволяя привыкнуть к себе. И это растягивание удовольствия просто сводит меня с ума. С наслаждением прикусывая нижнюю губу и стону.

Сеня тоже тяжело дышит, в его взгляде отображается столько всего. Это полный сумасшедшего желания взгляд голодного мужчины, в котором зарождалась буря. Он проходится по моим плечам, по оголенной груди, вздымающейся от быстрого дыхания. А потом смотрит на место, где соединяются наши тела.

Обхватив его голову обеими руками, я притягиваю его к себе и целую. Он отвечает еще более неистово: размазывает слюну между нами, прикусывает нижнюю губу, оттягивает ее и снова размазывает меня по кровати.

— Как я люблю тебя, Ир… — произносит в порыве страсти. — Люблю.

Я поднимаю руку провожу ладонью по его щеке, далее чуть ниже по шее. Хочу подарить как можно больше ласки и нежности, показать, как она важен для меня.

Арсений хрипло стонет и опускается на меня всем телом, вновь целуя губы, шею. Происходит какое-то безумство, не иначе. По телу пробегают электрические разряды, разнося импульсы желания, которое оседает внизу живота.

Сеня впечатывает меня в кровать уже более резче и я вскрикиваю от новых острых ощущений. Моя голова мечется по постели, руки хаотично блуждают по сильному, горячему и такому родному, близкому телу.

— Мой любимый… произношу я. — Самый-самый.

От него ко мне проходит ток, мои ноги сводит судорогой, а внизу живота разливается жар, и все это с его именем на устах.

Сеня обессиленно падает рядом и прерывисто дышит, жадно хватая воздух так, будто за ним бежит стая волков. Я тоже пытаюсь выровнять дыхание и не могу сдержать счастливой улыбки.

Глава 18. Сделать все правильно

После той ночи, мы не могли вылезти с Сеней из кровати почти сутки. Видимо, восполняли то, что потеряли за эти несколько лет. Парень был ненасытен и в какой-то момент я даже запереживала, что не вынесу такого накала. Стоило мне только подумать об этом, как Арсений что-то делал со мной и я уже просила его о большем и ни в коем случае не останавливаться.

Утром тридцать первого декабря, мы собрали вещи и заехали в магазин. Охренели от количества людей, но все же собрали все необходимое, отстояли очередь, а потом загрузили покупки и выдвинулись в путь.

Ехать предстояло недолго, поэтому мы сразу же отправились на машине парня за город. И, видимо Сеня как-то резко осознал всю серьезность происходящего, потому что неожиданно произнес:

— Роозочка, я что-то переживаю.

— Слиться решил? — я стараюсь сдержать улыбку и подыгрываю ему. — Вот так просто сдаешься?

— Ты что? — удивленно переспрашивает он. — Как я могу?! Такой долгий путь, чтобы что? Слиться, как будто это ничего не значит для меня?! Вот, что я хочу тебе сказать, родная: не дождешься. Все, сказала “согласна”, будь добра, отвечай.

— Не переживай, Сень, — стараюсь говорить как можно мягче. — У меня мировые родители, а с мамой ты вообще знаком, бояться нечего.

— Думаешь? Слушай, хорошо, что твоя мама не поняла, что я — тот самый придурок, который таскал тебя по идиотским свиданиям, а потом еще и устрицами накормил, от которых тебя рвало.

— Э-э, — я спешу отвернуться к окну, но Сеня все понимает:

— Что? Она поняла, да?

— Да, милый, — оборачиваюсь и стараюсь улыбнуться как можно беспечнее. — Но тебе переживать не стоит. Я маме все рассказала. И про козу-Вику и про то, что ты тоже в общем-то не фанат экстрима и делал это все из-за меня.

— Ну хорошо, успокоила.

Замолкаем, слушаем радио, в котором играет новогодняя мелодия одна за другой.

— Интересно, я тоже буду так переживать перед встречей с твоими родителями.

— Наверное, — пожимает плечами Сеня.

— А что они знают про меня? — спрашиваю с интересом.

— Да, в общем-то, все. Что ты фанатка экстрима и адреналина, что я водил тебя на свидания, а сам потом накатывал успокоительное после них.

Молчим. Сеня внимательно смотрит за дорогой. Я внимательно смотрю на свои сложенные на коленях руки. По радио бесячий “Джингл беллз”.

— То есть получается, когда я приеду к ним, они будут знать, что