— Слабо тебе, не выпустишь.

— Выпущу, — повторил он. Он достал из кармана ключи и эффектно, как фокусник, гордый удачно получившимся фокусом, побренчал связкой перед носом у Сикстины. Словно он только что сотворил их из пустоты, словно их раньше вовсе не существовало. — Я выпущу его. Для тебя.

— Эге-гей!

Роб оглянулся на пронзительный крик. Прямо на них на своём красном джипе нёсся Бошан.

— Ой! — прошептал Роб. — Только не он!

— Это хозяин? — шёпотом спросила Сикстина.

Роб кивнул.

Расплёскивая лужи и грязь, Бошан съехал на обочину.

— Прогуливаешься? — завопил он.

Роб пожал плечами.

— Чего молчишь? — проревел Бошан и вылез из машины.

Роб быстро спрятал ключи в карман. Сердце у него в груди громко булькнуло, точно предупреждало: ничего не бойся. И тут лее забилось спокойно и ровно.

— А ты, гляжу, не один, — сказал Бошан, оглядев Сикстину. — Значит, уже за девчонками бегаешь? Молоток! Мне такие парни по душе! С подружкой, значит, гуляешь? — Бошан ободряюще хлопнул Роба по спине.

— Нет, сэр, — произнёс Роб и оглянулся на Сикстину.

Она смотрела на Бошана таким тяжёлым, испепеляющим взглядом — Роб далее испугался, что хозяин и вправду задымится.

— Я там тебе ещё пакет привёз, — сказал Бошан. — Оставил его в мотеле. Заберёшь у Иды Белль.

— Хорошо, сэр, — ответил Роб.

— А тебя, крошка, как зовут? — обратился Бошан к Сикстине.

Сердце Роба снова булькнуло. Один бог знает, что может сейчас наговорить Сикстина.

Но она его, как всегда, удивила. Мило улыбнувшись Бошану, она ответила:

— Сисси.

— Клёвое имя, — одобрил Бошан. — Стоит того, чтобы гоняться за тобой по шоссе. — Он повернулся и навис над Робом. — Надеюсь, ты помнишь, что у нас есть общее дельце. Причём секретное. Секрет-то хранишь? По-взрослому?

— Да, сэр, — ответил Роб.

Бошан ему подмигнул, и зубочистка в уголке его рта заходила ходуном.

— Мне тут в городе надо кое-что обтяпать, поеду. — Он крепко сжал плечо Роба и тут же отпустил. — Вы тут с подружкой не балуйте.

— Хорошо, сэр, — сказал Роб.

Бошан враскачку пошёл обратно к джипу. Роб с Сикстиной смотрели, как он идёт, как залезает внутрь и как машина с рёвом уносится прочь.

— Он его боится, — произнесла Сикстина. — Он боится тигра. Потому и велел тебе его кормить.

Роб кивнул. Это была ещё одна правда, которую он просто знал, знал из ниоткуда. Так же как он знал, что Сикстинин отец за ней не приедет. Похоже, внутри у него помещается ещё много разных знаний, о которых он даже сам не подозревает.

— Ты прости меня, — сказал он. — Я про отца твоего зря сказал, не подумал. Прости.

— Я не хочу говорить о моём отце, — отрезала Сикстина.

— Может, он ещё за тобой приедет…

— Не приедет. — Сикстина тряхнула головой. — А мне плевать. Мне это совершенно не важно. Сейчас важно одно. Тигр. Пошли скорее. Пора его выпустить.

Первый ключ скользнул в замочную скважину и повернулся там с такой лёгкостью, что Роб даже оторопел. Похоже, выпустить тигра совсем нетрудно.

— Ну же! — торопила его Сикстина. — Давай! Открывай остальные замки.

И он открыл — сначала второй, потом третий. А потом по очереди вынул замки из петель и отдал Сикстине, а она положила их на землю.

— Открывай, — приказала она.

Сердце у Роба бешено заколотилось, чуть не выскакивая из груди.

— А вдруг он нас съест? — спросил он.

— Не съест, — ответила Сикстина. — Он нас не тронет. Из благодарности. Ведь мы — его освободители.

Роб распахнул дверь.

— С дороги! В сторону! — закричал он, и они оба, отбежав подальше от клетки, затаились в ожидании.

Но тигр их совершенно проигнорировал. Он продолжал ходить взад-вперёд, не обращая внимания на открытую дверь.

— Эй, выходи! — крикнул ему Роб.

— Ты свободен, — прошептала Сикстина.

Но тигр даже глазом не повёл.

Сикстина подкралась обратно к клетке, схватилась за сетку и начала трясти.

— Выходи! — завопила она. — Иди сюда, — позвала она Роба. — Помоги мне. Помоги сделать, чтоб он вышел.

Роб тоже схватился за сетку и потряс её изо всех сил.

— Беги! — велел он.

Тигр замер и уставился на двух детей, висевших на клетке, точно обезьянки.

— А ну брысь! — Роба вдруг охватила ярость.

Он тряс клетку изо всей мочи, вопил, улюлюкал, а потом вдруг откинул голову и завыл, глядя в небо, набрякшее дождём небо, и от этой бесконечной серой пелены ярость его стала ещё сильнее, и он завопил ещё громче — прямо в тучи. И не переставая тряс клетку.

Внезапно ему на руку легла ладонь Сикстины.

— Тсс! — шепнула она. — Он уходит. Смотри.

Они смотрели во все глаза, а тигр с осторожностью и величавой грацией вышел из клетки и ступил на землю. Сначала он задрал морду кверху и принюхался. Потом сделал шажок-другой. Потом снова остановился и замер. Сикстина хлопнула в ладоши. Обернувшись, тигр посмотрел на них в упор сверкающими жёлтыми глазами. И бросился бежать.

Тигр бежал так быстро, что Робу показалось, будто он летит. Мышцы его двигались плавно и мерно, точно могучая река. Даже не верилось, что этот зверь вообще мог сидеть в клетке. Ему это не пристало.

Огромными прыжками тигр нёсся по высокой траве прочь от Сикстины и Роба. Он был, словно огненное солнце, которое то всходило, то заходило, а Роб глядел ему вслед, и его сердце поднималось и опускалось вместе с тигром. Точно в такт.

— О! — произнесла Сикстина лёгким-лёгким голосом, который так нравился Робу. — Вот видишь? Мы всё правильно сделали. Мы всё сделали правильно.

Роб кивнул. Но отчего-то он вдруг увидел — не наяву, но отчётливо — маленькую вспышку… зелёную… Попугайчик по кличке Сверчок.