– Я хочу домой…

Ага. Если хикки долго не пробивается, то потом сразу вываливает самое сокровенное. Сейчас поговорим про дом, который остался далеко, и это, конечно, вызывает грусть, зато сколько нового вокруг, и как приятно будет потом вернуться с накопленным опытом…

Ничего такого она сказать не успела. Резкий звук заставил посмотреть туда, где пассажиры проходили контроль. Паренек из чайханы стоял в белом стакане сканера. Над ним выла сирена. Он обернулся, увидел Аду – и беспомощно развел руками. В тот же миг двое охранников космопорта взяли его под руки и увели. Сирена смолкла. Всё произошло очень быстро. Через белый стакан уже прошел следующий пассажир. Без проблем.

Двое в голубой форме вернулись и пошли по залу вдоль очереди, как будто высматривая кого-то среди оставшихся пассажиров. Уже можно было разглядеть, что эти сотрудники космопорта – такие же мрачные китайцы, как и тот, у люка. Отец говорил, китайцев выдавило в космос перенаселение. Шутил еще, что его самого взяли в пилоты лишь как подопытного, эдакого большого белого кролика для экспериментов. Или не шутил?

Блондинке, которую пыталась разговорить Ада, было явно не до шуток: при виде идущих к ней китайцев она застыла с гримасой ужаса. Когда между ней и охранниками осталось человек пять, девушка схватилась за макинтош Ады и посмотрела ей в глаза умоляющим взглядом. Ада подняла руку, чтобы поддержать ее, – и в тот же миг девушка набросила ей на запястье что-то вроде браслета. И развернулась обратно, навстречу китайцам. Ада машинально убрала руку в карман плаща.

Охранники подошли почти вплотную. Один держал в руках какую-то допотопную штуковину с маленьким экраном и круглым глазком объектива… Лицевой сканер? Ада опустила голову и чуть подняла плечо, чтобы острый угол стоячего воротника макинтоша коснулся губ. Разработать эту хитрость помогал Маки: они вместе тестировали дизайн воротника на разных системах распознавания лиц и корректировали форму «лепестков» так, чтобы решить интересную двойную задачу: не скрывать лицо явно, как делает лазерная паранджа или динамический макияж, привлекая излишнее внимание, – но при этом сбить идентификацию точно рассчитанной линией асимметрии при как бы случайном пересечении лица уголками воротника.

Увы, не помогло. Охранники даже не взглянули на показания своего сканера, словно принесли его только для вида, потому что заранее знали, к кому подойти. Нервную блондинку они вообще проигнорировали. Оба сотрудника космопорта смотрели на Аду. И лица у них…

Нет, не мрачные, поняла Ада. На самом деле, на этих лицах нет никаких эмоций. Они похожи на изношенные маски. Лица больных людей. Неужели жизнь в космосе так доводит?

– Вы прилетели… на каникулы к отцу, – с запинкой проговорил один.

– Да. А что случилось?

– Ваш отец… известный человек… у нас на Европе. Последний раз он прибыл сюда с Земли около недели назад… затем пропал без вести. Нам нужно… задать вам несколько вопросов.

* * *

Одному Аллаху известно, как разузнать направление на священную Каабу, если ты, блудный сын чайханщика, заперт в камере без единого иллюминатора на спутнике Юпитера. О правильном времени для намаза и говорить нечего. Четыре месяца в гипобиозе. Ночь или день – неизвестно.

Да и какие здесь дни? На корабле перед сном что-то такое вещали по радио: Европа обходит вокруг Юпитера за три с половиной дня и всегда повернута к нему одной стороной. Значит, если считать день буквально, когда солнце встает и садится… восемьдесят четыре часа в сутках, что ли?

Лучше уж тогда по земным суткам считать. Тем более что с ними связаны человеческие биоритмы. Спать надо часов по восемь ежедневно… Или биоритмы в космосе тоже меняются? Отец рассказывал: как-то раз дед сильно разозлился на него и запер в дальней холодной пещере чайханы на три дня – а ему самому показалось, что прошли всего сутки. Может, и тут время растягивается?

Ох, Вездесущий, как непросто с тобой общаться в этом самом «везде»! Думал, молитва даст ответ, а получил еще кучу вопросов. Так не пойдет. Надо сконцентрироваться на главном.

Омар сел на пол, лицом к двери. Там выход – будем считать, восток. А время… недавно проснулся, умылся на корабле. Вот и будет утренний намаз.

После молитвы стало спокойнее. Он еще раз осмотрелся. Камера напоминает каюту лайнера, с которого он так неудачно сошел. Разве что вместо капсулы гипобиоза – кожаная койка, прикрученная к стене. А вместо полки с кислородной маской – раковина с краном. И всё. Никакого намека на туалет. Можно предположить, что продержат недолго. Но зачем тогда койка и умывальник? Наверное, туалет в другом месте. Да откуда тебе вообще знать, как устроена космическая тюрьма…

– Очень мало данных, – сказал голос в голове.

Омар аж подскочил от неожиданности. Когда его арестовали, он еще не до конца проснулся. Неудивительно, что позабыл о новом искине, сидящем в желудке. Дома, в семейном дыму чайханы, Омар общался только с отцовским Шайтаном, а тот обитал снаружи, разговаривая с сыном чайханщика то из микроволновки, то из плиты. В гостевых залах, где Омар служил подавальщиком, голос Шайтана перебирался в клипсу на ухе, тоже привычно. И лишь когда парень решил удрать из дома, мудрый Шайтан подарил ему своего нелегального отпрыска с более продвинутым интерфейсом.

– Шесть-Один? – прошептал Омар, вспоминая эту микроскопическую деталь побега. – Ты здесь?

– Конечно. Включился сразу, как у тебя метаболизм активизировался после сна.

О том, что представитель следующего поколения семейных искинов умещается в крохотном биочипе, Омар узнал уже после того, как слопал кусок халвы, предложенной Шайтаном. Отказываться было поздно, тем более что молодой Шайтан Шесть-Один тут же порадовал хозяина расторопностью: угнал первый попавшийся киб и организовал билет на корабль до Европы.

– Чего же молчал до сих пор, чипса паленая? Наверняка меня задержали из-за твоих штучек. Ты мне фальшивый билет сделал?

– Нет, хозяин, билет нормальный. И если бы тебя задержали из-за билета, это означало бы, что здесь есть доступ к земной Ткани. Во всех путеводителях сказано, что есть. А его нет! Есть какой-то другой сигнал, очень мощный. Он не соответствует ни одному стандартному протоколу связи. Так что меня винить не надо. Это ваша человеческая заморочка, всем искинам известная. Вы, люди, никогда не можете договориться об общем протоколе. Есть даже такая формула, зависимость человеческой дискоммуникации от физического расстояния…

– При чем тут люди? «Мощный сигнал», который ты слышишь, – это местная электромагнитная буря, тупица! И связь с Землей тут регулярно глючит по той же причине, особенно когда Европа уходит за Юпитер.

Поскольку ему хотелось осадить слишком болтливого искина, Омар не стал уточнять, что не сам дошел до таких открытий – о причудах местных электрополей спорили двое взрослых улемов на выходе из корабля, Омар шел за ними и подслушал. Но у него было что сказать и от себя лично:

– А про физические расстояния тебе вообще лучше не заикаться. Ты хвастал, что разбираешься в транспорте. И что? Я заперт в четырех стенах с умывальником. Давай-ка, спец по перемещениям, перемести меня за дверь!