Однажды нам пришло в голову, что, возможно, мы смотрим вниз, а не вверх: в конце концов, что такое направление “вверх” во Вселенной? Кто или что определит это? Иногда в такие моменты я чувствую, что захвачен врасплох, и обнаруживаю, что кружусь, подхваченный “экзистенциальным вертиго”. Я ощущаю себя крошечной частичкой чего-то огромного, бесконечно большого по сравнению со мной. Тогда мы с Лео практически перестаем существовать, оставаясь лишь двумя пылинками в необъятном космическом пространстве. Может быть, это и называется духовным опытом[27]?

Мои религиозные друзья убеждают меня, что бог неизменно присутствует в любом духовном опыте. Но меня на эту удочку не поймаешь. Когда я погружаюсь в бескрайнее звездное небо, в непостижимые глубины Вселенной, я испытываю чувство восторга и благоговения, вызывающее во мне гораздо более сильный духовный отклик, чем мифы или легенды о чем-то сверхъестественном.

Такого рода ощущения могут возникать при самых разных обстоятельствах. Я музыкант-любитель, и когда, сидя за пианино, я музицирую вместе друзьями, мне приходится попотеть, чтобы нажать на нужную клавишу и не пропустить важнейшее созвучие. Но иногда происходит нечто очень необычное: я теряю представление о том, что делаю, и внезапно ощущаю себя частью музыкального “потока”. Я становлюсь частью чего-то, что больше меня – в данном случае музыкального события, ощущаемого мною как нечто большее, чем сумма его отдельных частей. Для меня это тоже сильное духовное переживание, но никаких религиозных или мистических обертонов в нем нет.

Некоторые люди говорят, что религия нужна каждому человеку. Неужели это так? А кто будет решать, что считать религией?

Что, если то, что нам действительно нужно, – это жизненная философия без догм и богов, без чувства вины и страха перед адом, без необходимости принуждать других людей жить в соответствии с “установлениями Господними”, без бесконечных ожесточенных сражений за то, что истинно, а что ложно? Что, если мы нуждаемся в жизненной философии, которая утверждает открытость и поиск, поощряет способность восхищаться и удивляться, глубоко чувствовать искусство, музыку, литературу, природу, космос, реальность и других людей.

Для меня духовность не соотносится со сверхъестественностью, но напрямую связана с природой. Мы все – крохотные частички чего-то гораздо большего. Мы малые части человечества, крохотные частички Вселенной, микроскопическая доля реальности. Сама эта мысль пьянит меня, и я не чувствую необходимости “приправлять” ее божествами или магическими силами.

Чтобы иметь возможность сформулировать собственную точку зрения на реальность, вам потребуются инструментарий и словарь терминов. Вам надо будет разобраться в том, что такое истина, обучение, обоснованность и знание. Вам также предстоит решить, каковы будут ваши исходные посылки. Действительно ли реально то, что кажется, или это только сон? Может ли все вокруг быть просто плодом вашего воображение? Или существуют бесспорная истина и подлинная недостоверность? И вообще, есть ли веские причины быть рационалистом[28]?

Рационалист не претендует на то, что он способен определенно и исчерпывающе ответить на все вопросы относительно природы окружающего мира. Современная наука и понимание природы еще не достигли уровня, позволяющего объяснить все явления на нашей планете и во Вселенной, и почти наверняка сделать это никогда не удастся. Поэтому придерживаться рационалистической точки зрения – значит быть интеллектуально скромным. Иначе говоря, быть самокритичным, часто проверять идеи и концепции, воспринимаемые как не требующие доказательства, особенно те, которые вы считаете значимыми. Это сильно контрастирует с традиционными религиозными представлениями.

Многие религиозные интерпретации реальности характеризуются основанным только на религиозных писаниях и традициях, абсолютистским подходом к фактам или утверждениям. В этом случае то, что сегодня наука объяснить еще не может, якобы объясняется ссылкой на бога, и это равносильно замалчиванию проблемы, отказу ее обсуждать. Например: “Мы не знаем, как зародилась жизнь, значит, должен быть создавший ее бог”. Или: “Мы не знаем, как зародилась Вселенная, поэтому она должна быть результатом творения божьего”. Или еще: “Мы не знаем, что собой представляет сознание в нашей черепной коробке, следовательно, оно должно исходить от бога”. И так далее.

Но к этому можно отнестись совсем по-другому. Постараюсь на простом примере иносказательно пояснить то, что я имею в виду.

Я не понимаю, как строятся дома вроде того, в котором живу я. Меня можно назвать безруким: я с трудом могу заменить перегоревшую лампочку. Но это не означает, что мой дом выстроен богом. Пока что просто следует признать: я не знаю, как это удалось сделать. Тот факт, что в данный момент нечто представляется мне таинственным, не обязательно означает, что это навсегда останется тайной для всех людей. Может, просто я этого не понимаю! Может, просто у меня еще нет для этого требуемых ментальных инструментов!

Как и в рассказанной выше истории, надо просто согласиться с тем, что сегодня многие тайны не раскрыты, что нет ответа на многие глобальные вопросы. Возможно, когда-нибудь наука на них ответит, а возможно, и нет.

Что есть знание?

Что есть знание? Что можно знать? Что есть истина? Как выяснить, что истинно, а что ложно? Как уже говорилось выше, философская дисциплина, пытающаяся ответить на эти вопросы, называется эпистемологией, или теорией знания. Ниже мы познакомимся с некоторыми основными инструментами, позволяющими нам наилучшим образом использовать возможности нашего разума.

Я знаю название столицы Швеции. Следовательно, в этом специальном случае я обладаю знанием. Но разве в большинстве случаев знание не бывает гораздо более сложным, чем в этом тривиальном примере? На основании какого строгого критерия мы можем сказать, что знаем что-то? Что на самом деле означает “знать”?

Когда речь идет о знании, мы должны придерживаться трех критериев, а именно верить, считать реальным и иметь веские основания. В моем понимании знать что-то (назовем это X), означает, что выполняются следующие условия: