«В последнее время художественной злобой дня в Киеве были, несомненно, конкурсы проектов для памятников Шевченко и императору Александру П… Ни один из памятников Шевченко одобрен не был даже мягким и добрым киевским жюри. Я видел эти модели, когда они, сбитые в кучу, конфузливо прятались по углам зала городской думы, уступив свои места проектам памятников Александру П. Боже, что за унылое зрелище!»

Еще в институтские времена я участвовал в конкурсе на проект триумфальной арки в Киеве в честь воссоединения Украины с Россией. Проектов была масса, и их выставили в здании костела напротив Владимирской горки. Были профессиональные подачи, были рисунки от руки и просто описания. Особенно запомнилась тетрадь, которая лежала на отдельном столике, и в которой аккуратнейшим каллиграфическим почерком дано было описание предлагаемого проекта. Писал, очевидно, сельский учитель:

«Я считаю, что триумфальная арка не сможет передать все значение объединения двух великих народов. Я предлагаю вместо арки запроектировать большую круглую площадь где-нибудь на склонах Днепра. На этой площади, на пьедесталах, поставить огромные стеклянные шары. Эти шары нужно наполнить настойкой из барбариса сиреневых оттенков. Я пробовал – очень красивый цвет получается. Между шарами, тоже на пьедесталах, я предлагаю поставить бронзовые скульптуры крупнейших деятелей русского и украинского народов: Лысенко, Чайковского, Рахманинова, Шевченко, Сковороды, Пушкина, Лермонтова, Франко, Левитана и Тычины. В эти скульптуры нужно вмонтировать микрофоны с магнитофонами, которые могли бы произносить стихи и крылатые выражения этих великих людей разными голосами. Вокруг площади должны быть расставлены прожектора и мощные фонари.

И вот, представьте себе, в дни празднеств, или просто в воскресные дни, на этой площади Дружбы Народов собираются толпы людей – идет всенародное гулянье. В это время играет праздничная музыка – люди танцуют. Периодически музыка прерывается, и какая-нибудь из скульптур произносит изречения. Такое решение будет не только символом дружбы наших великих народов, но и создаст атмосферу праздника в городе.

Деньги за первую премию выслать по адресу…»

Когда через много лет в Пионерском парке поставили памятник в честь воссоединения Украины с Россией, у многих, знакомых с этим конкурсом, создалось впечатление, что авторы в чем-то следовали за приведенным выше проектом – во всяком случае в вопросах разностильности и большой асфальтированной площади.

Много неосуществимых глобальных идей, связанных с архитектурой, рождается в головах самых различных людей. Во время моего пребывания в аспирантуре особенно богатой в этом отношении считалась пожилая дама-архитектор Холостенко – сестра одного из наших известных архитекторов. Она отличалась некоторыми странностями и настойчивостью. Ее появление вызывало всегда легкую панику в рядах нашего начальства. Рассказывают, что однажды наш заместитель директора по науке сорок минут скрывался в мужском туалете, так как это было единственное недоступное ей место.

Вторым человеком по количеству идей, которого боялось руководство института, был полковник в отставке – человек глубоко невежественный в архитектурных вопросах, но, тем не менее, весьма настойчивый. Когда его идеи были полностью отвергнуты, он пошел жаловаться в Госстрой, потом в Совет Министров и в ЦК. Суть жалоб была такова: он придумал новые дешевые методы строительства, а в институте сидят вредители, известные всем как пропагандисты излишеств, которые игнорируют его новые идеи. На имя института пришли письма высокого начальства с требованием разобраться. Деваться было некуда. Директор назначил заседание Ученого совета.

В первый раз я видел, чтобы Совет собрал такое количество слушателей. Двери зала заседаний Ученого совета были открыты, и народ толпился даже в коридоре. Наш бравый полковник не мелочился и не экономил на подаче. Все рисунки были окантованы в дорогие рамы. Директор редставил его как человека разработавшего новые предложения, в которых просят разобраться наши руководители. «Рассмотрение будет вестись на демократических началах, и поэтому рецензентов мы не назначали» (насколько мне известно, просто все категорически отказались).

Слово предоставили докладчику. Полковник начал в бодром темпе. Сначала он осудил архитекторов как консерваторов, носителей излишеств, транжирящих государственные средства. Потом перешел к сути дела.

– В настоящее время строятся дома с большими залами, понимаете ли, с большими железобетонными конструкциями. Я решил это дело упростить. Когда нам прикажут построить, понимаете ли, театр или даже цирк с большим залом, мы должны насыпать из земли холм круглой формы, как купол. Чтобы земля держала форму, ее можно немного намочить. Потом этот холм обкладываем кирпичом на растворе. При этом оставляются отверстия в рост человека и больше. Через неделю после этого вызываем полк солдат с лопатами, подпускаем их к отверстиям, и они постепенно выгребают землю. Остается, понимаете ли, огромный купол. Такой же прием можно применить и для других зданий. Экономический эффект получается очень сильный. Я его уже считал. Прошу утвердить.

Встал директор. «Кто желает выступить?»

Из дверей раздался голос:

– Аналогичным приемом пользовались в Риме для малых куполов, только там не пригоняли полк солдат, а объявляли, что в грунт положили золотые монеты и его разгребали добровольно за считанные часы.

– Вы выйдите и выскажитесь, – предложил директор, но комментатор, стоящий в дверях, смылся. – Кто еще хочет высказаться? – Гробовое молчание. – Ну, тогда я должен перед вами извиниться. Меня на двенадцать вызывают в Госстрой. В дальнейшем заседание Совета будет вести мой заместитель – наш глубокоуважаемый Михаил Игнатьевич, – и он быстро выбежал из зала.

Глубокоуважаемый Михаил Игнатьевич побледнел. Он огляделся по сторонам с тайной надеждой – но, увы, больше передоверять ведение Совета было некому.

– Кто хочет высказаться? – спросил он внезапно охрипшим голосом без всякой надежды. И вдруг произошло чудо.

– Я, я! Я очень хочу высказаться! – раздался задорный голос, переходящий в крик.

Это была мадам Холостенко. Она стремительно начала пробираться от дверей, неся под мышкой рулон чертежей.

– Товарищи! Мы только что прослушали доклад. Это не доклад – это бред. Да как вы посмели явиться сюда с этими детскими рисунками и ничтожными мыслями. Вы глубоко невежественный человек. Вам надо сначала пойти немного подучиться.

– Но позвольте…

– Не позволю!

– Я буду жаловаться! Как вы смеете меня оскорблять?

– Жалуйтесь куда угодно! Мне наплевать! Безграмотный проходимец! А вы посмотрите, товарищи, на это оформление, на эти золоченые рамы, на эту безвкусицу! Устроил здесь Эрмитаж!

– Вам это так не пройдет!

Народ был в восторге. Начинался откровенный скандал. Михаил Игнатьевич провозгласил для приличия: