Однако события прошлой ночи женщину кое-чему все-таки научили, и второй раз беспомощной жертвой обстоятельств она становиться не желала, да и «особые способности», дремавшие столько лет, начали оживать. От стресса, да и от общения с Гретой и Карлом тоже. Так что Дари своих неурочных визитеров почувствовала и встретила, как полагается. Все-таки чему-то она на армейской службе, видать, научилась. Пропустила всех троих в комнату, треснула замыкающего бронзовым шандалом по затылку, отобрала оружие, и… Тут, собственно, все и началось, но и закончилось быстро и без последствий.

– Одевайтесь, Дарья! – приказал Карл. – Сейчас народ набежит! Так что давайте, не тяните! У меня извозчик внизу, сразу и уедем. Пошел вон! – рявкнул он на какого-то сунувшегося в номер мужичка. – Ну же, Дарья, скорей! Вы молодец, хорошо поработали, и я бы хотел этой возможностью воспользоваться.

Он склонился над одним из раненых и посмотрел тому в глаза.

– Я могу забрать тебя с собой и показать, на что я способен, когда не спешу, – сказал Карл, удерживая зрительный контакт.

– Нас послал Герасим! – у бандита, заглянувшего через глаза Карла прямо в ад, не возникло даже мысли уходить в несознанку, он был готов к диалогу. – Сказал, вас двое – женщина и мужчина. Ты опасен, про женщину ничего не известно. Надо захватить и допросить.

– Что ищете?

– Ключ.

– Ключ? – переспросил Карл.

– Не… не так… Герасим сказал, Сойсшерст. Сказал, что на каком-то языке – на каком не помню – эта вещь называется «отворяющий двери». Ключ, значит…

– Ключ, – кивнул Карл. – А как выглядит этот ключ, Герасим сказал?

– Нет, – выдохнул со стоном бандит. – Сказал, допросите. Они… вы то есть… должны… должны знать.

– Герасим был один?

– Нет… он…

– Кто-то новый, незнакомый? – перебил умирающего Карл.

– Да… Такой… Красномордый… Лицо словно кипятком обдали…

– Молодец! – Карл был доволен. Не эмоционально, но интеллектуально. Впрочем, суть дела от этого не меняется. – Кто такой Герасим? Где его найти? Как выглядит?

Однако обстоятельства тщательному потрошению не способствовали. Время уходило, причем куда быстрее, чем следовало бы по логике вещей, а на Карле, кроме прочего, лежала еще и ответственность за Дари.

«Что ж…» – он услышал сирену полицейской машины. Полиция или жандармерия… чего на самом деле и следовало ожидать. Однако в общении с этой публикой Карл по понятным причинам смысла не находил. Он быстро «успокоил» собеседника, и, взглянув на Дари, перешел ко второму.

– Готовы?

– Да.

– Тогда, пошли! – Он свернул шею раненому, подхватил Дари на левую руку и выпрыгнул в окно.

Вылетели из окна – Дарья даже охнуть не успела. А вот испугаться должна была, но, как ни странно, «не испужалась». Как-то сразу поняла – Карл знает, что делает. И все-таки, все-таки…

Ее странный спутник действительно знал, что делает, но главное – умел это делать. Где-то схватился свободной рукой, где-то оттолкнулся ногой или, напротив, ногой притормозил, и, хотя все это было невероятно и невозможно в принципе, через пару мгновений – за один удар спокойного сердца – они оказались на земле и бежали к ожидавшей Карла на подъездной аллее машине. Локомобиль стоял под паром, так что тронулся сразу, едва беглецы успели протиснуться в салон.

– Молодец! – коротко похвалил Карл извозчика.

– О тарифе, чаю, договоримся? – меланхолично ответил тот, прибавляя оборотов.

– Один к десяти?

– Куда едем?

– На Лубенское озеро, – Карл достал портсигар и щелкнул, открывая перед Дарьей. – Папиросу, сударыня?

– Благодарю вас! – Пальцы не дрожали, это Дарья отметила мимоходом, трезво оценивая свое состояние как не вполне нормальное. Дыхание спокойное, сердцебиение тоже. Голова ясная, и страха как не было, так и нет.

Она взяла папиросу, прикурила, глубоко затянулась, хотя обычно этого не делала, и, задержав дыхание на пару-другую секунд, выдохнула табачный дым.

«Никакого эффекта!» – Но против фактов не попрешь, как говорится.

«Ладно, – решила тогда, – поживем – увидим, но эффект любопытный!»

Карл тоже закурил. Помолчал мгновение, словно решал для себя, что теперь делать и как, но когда заговорил, обратился прежде не к извозчику, а к Дарье.

– Вы как? – спросил нейтральным тоном, словно бы говорили о пустяках.

– Нормально, – пожала она плечами.

– Молодцом! – похвалил тем же ровным голосом. – Выпить хотите?

– А у вас и бар с собой прихвачен? – словно не слишком удивившись предложению, спросила Дарья, хотя человек этот не переставал ее изумлять.

– Я предусмотрителен… – Он достал из кармана серебряную фляжку, удивительно похожую на ту, что была когда-то у Марка – а может быть, и ту же самую, – протянул Дарье.

– Шдэрх? – спросила она, принимая фляжку.

– Шдэрх? Ну, нет, конечно! – вежливо улыбнулся Карл. – Коньяк какой-то…

– Вы не помните какой? – она отвинтила крышечку и сделала осторожный глоток.

– Я не разбираюсь в коньяках, – Карл пожал плечами, но движение вышло странное, какое-то натужно. Так ей, во всяком случае, показалось.

– По-моему, Пьер Ферран, – сказала она.

– Это хорошо или плохо?

– Скорее все-таки хорошо.

– Ну, и ладно тогда. Вот что, любезный, – обратился Карл к извозчику, – езжай-ка ты по старой дороге на Гостилицы и Лопухинку, а оттуда уже грунтовкой к озеру и вдоль южного берега на Мустово. Лады?

– Как прикажете! – Извозчик даже не обернулся. Дорога петляла, и ему стоило быть внимательным.

«А мне?» – вопрос не праздный. Ей, если разобраться, стоило бы быть предельно внимательной, поскольку вокруг нее и с ней самой творились странные дела. Полная чертовщина, если откровенно. И дело даже не в цинских шпионах – «Приключится же такое!» – и не в доморощенных водских бандюках. Тут, если Дарье и не все было понятно в отношении мотивов некоторых действующих лиц и исполнителей, то, во всяком случае, все это не выбивалось из рамок «возможного и объяснимого». Но вот ее сегодняшняя реакция…