— Что? Вы в своём уме? — вспыхивает Лина, за секунду из скромницы превращается в воительницу. Глаза загораются, плечи распрямляются.

Потрясающее преображение. И уступать теперь, ещё больше не хочется.

— Дайте пройти.

— Спой ещё раз, — она снова растерянно смотрит и часто моргает.

— Я не пою, — она отводит глаза.

— Поёшь. Я только что слышал, — девушка заливается краской и наклоняет голову, чтобы я не мог разглядеть её лицо.

Прядка волос падает ей на лицо и чтоб не заправить её за ухо девушки, я сжимаю покрепче ручку кейса.

— Давид Всеволодович, пожалуйста, дайте мне пройти, — делаю маленький шаг в сторону.

Пройти она сможет, но в считанных миллиметрах от меня. Она недовольна пыхтит, в глазах снова буря, теперь она злится, чем вызывает во мне улыбку. Прижав к груди бумаги, Лина протискивается между мной и косяком двери, и быстрым шагом скрывается в ксероксной.

Проводил взглядом её задницу в красной юбке, понял, что точно нужно запретить такую одежду.

Только сейчас, когда Лина скрылась с глаз, понимаю, что уже семь, а она ещё на работе. Вместо того, чтобы идти к себе, иду в ксероксную.

— Почему Вы, ещё на работе?

— Тигран уехал с родителями на дачу на пару дней.

— Может поужинаем? — слова вылетают быстрее, чем я их обдумал, и поэтому я сразу добавляю. — Я только с самолёта, есть очень хочу, заодно расскажите, как тут обстоят дела.

— Как обстоят дела, расскажу, а вот ужинать с вами не буду.

— Почему? — отказ меня задел. Что уж говорить, даже разозлил. Потому вопрос был задан весьма грубо.

— Позвоните Еве, она будет рада, — бросает Лина, хватает сделанные копии и сбегает от меня.

В этот раз я за ней не иду. Захожу в кабинет, оставляю там кейс. Настроение резко испортилась. Поэтому я, не прощаясь, покидаю офис.

Проехав полпути, разворачиваюсь, и еду к Еве. Воздержание до добра не доводит. Я снова смотрел на свою секретаршу совсем с не благопристойными мыслями. И, возможно, будь Лина более развязной, всё закончилось тем, что я отымел бы её на столе конференц-зала. Или это всё дурацкая юбка? Красная тряпка для быка. "Трахни меня" — вот как называется эта юбка. Сука!

Ева с порога поняла, что мне нужно, и прильнула поцелуем к губам, попутно расстёгивая пуговицы рубашки.

— Поесть что-нибудь есть? А то я с аэропорта только в офис заехал и сразу к тебе.

— Пойду посмотрю, — довольная как кошка, прошептала Ева мне в губы.

Поднялась и, совершенно не стесняясь своей наготы, вышла из спальни. Вернулась с небольшим подносом, на котором лежали суши. Не очень их люблю, ну да ладно. Мне бы кусок мяса сейчас.

— Останешься?

— Нет, надо домой, выспаться, переодеться и привести себя в порядок. Завтра сложный день.

— Мы увидимся?

— Посмотрим.

Проглотил всё, что мне предложили, быстро собрался и поехал домой. Получив физическое удовлетворение, я не испытал и толики удовлетворения морального. Хотелось чего-то для души, хотелось не тупого траха.

Стоя на светофоре, вбил в поисковике слова песни, что пела Лина. По машине раздалась приятная мелодия.

"Я чувствую себя странно

За окном морозы у меня солнце в ванной

Ты теперь со мной, ты — моя нирвана

Вдох, выдох ритм сердца рваный

Я так зла, когда ты не со мною

Не люблю скучать и этого не скроешь

Извини, я не в ладах с головою

Но хочу, чтобы ты хотел меня любою

Слаще, слаще меда твои, твои губы

Держи мою руку, сердца боюсь, глупая

Я ищу ответа в глазах темнее неба

Кометой до рассвета лечу к тебе я слепо…"[4]

Песня играла на репите, я вслушивался в текст. Даже начал подпевать, когда снова запели припев.

— Слаще, слаще мёда твои, твои губы…

Я захотел попробовать губы Лины на трезвую голову. Хочу узнать их на вкус. Хочу… Стоп. Так нельзя. Она не из тех женщин, которых можно просто попробовать. Так что заткни своё желание подальше. Всё равно кроме секса ты ей ничего не предложишь, а для этого есть Ева.

ЛИНА

Когда я заметила Давида Всеволодовича в дверях конференц-зала, у меня внутри всё обомлело. Интересно, как долго он тут стоит? Капец… Было ужасно стыдно и неловко.

— Здравствуйте. Вы давно… тут… — выдавила из себя.

— Достаточно, — его губы искривила ухмылка.

Он откровенно посмеивался, а взгляд прожигал во мне дыру. Нервничая, не заметила, как измяла последние два экземпляра бумаг.

— Вы бумаги помяли, — снова с ухмылкой сообщает этот дьявол. Чего вообще приехал, такое настроение было хорошее.

Я подошла к двери, а он даже с места не сдвинулся. Смотрит своими чёрными омутами, словно гладит, аж жарко становится. Тело странно реагирует на его близость, блага мозги не плавятся.

— Можно? — неуверенно спрашиваю. Радуюсь, что голос не дрожит.

— Можно что? — он что, издевается?

— Можно пройти?

— Конечно, — а сам и на миллиметр не сдвинулся.

— Давид Всеволодович, отойдите, пожалуйста.

— Скажи пароль, — серьезно говорит он, а в глазах черти пляшут. Забавно ему.

Моё терпение кончилось. Даже забыла, как облажалась, и что он слышал, как я пою. А у меня комплекс, у меня нет слуха, совсем, и я никогда не пою на людях. А он… совсем охренел? Так хотелось послать его далеко и надолго, но субординация не позволила. Поэтому я всего лишь с возмущением потребовала дать мне пройти.

— Спой ещё раз, — нет, он точно издевается. Чувствую, как теряю уверенность и заливаюсь краской.

— Я не пою, — бормочу и отпускаю голову, чтоб не видеть его глаз. Снова прошу возможность пройти.

Он сдвигается слегка в сторону. Да, что такое? Протиснуться я, конечно, смогу, но что за игры? Бросила на мужчину недовольный взгляд, и, прижав к себе бумаги как защитный барьер, проскальзываю мимо шефа. Стараюсь, как можно скорее скрыться с его глаз, спрятаться.

Но он приходит в ксероксную. Спрашивает, почему я ещё на работе, а потом, вообще, зовёт ужинать. И вроде всё звучит правильно, пока он ест, я рассказываю о делах. И какая-то часть меня очень хочет согласиться. Хотя, почему какая-то? Та, что хранит воспоминания о моём шефе, которая заставляет помнить его объятия, губы, руки, блуждающие по телу и приносящие удовольствие. Но моя здравая часть (спасибо ей огромное) ответила твёрдое — нет.