Наиболее подлой частью в бюрократической системе го­сударства, по моему мнению, являются две сферы человече­ской деятельности: пресса и все, что связано с охраной за­конов. Журналисты получают всю информацию, но выдают только ту ее часть, что им лично выгодна. Юристы занимают первое место по подлости: им в отличие от секретарей обкома подлость официально запрещена законом, и они тво­рят подлость, отлично зная, что являются преступниками. Поэтому примеры того, что может сделать подчиненный-бюрократ, мы будем брать из области права.

Мой опыт показывает, что 99% населения не знают даже принципов права, даже того, что абсолютно понятно и нуж­но знать каждому. Поэтому предварим примеры изложени­ем основ защиты граждан государства с элементарным объ­яснением того, что и кто должен делать.

Для того чтобы люди жили вместе, жили обществом, они должны придерживаться определенных правил. Общество распадется, и каждый его член останется без защиты, если в этом обществе будет допустимо убивать, избивать, при­сваивать чужие вещи. Для сохранения себя и общества люди уже очень давно выработали правила:

«Не убий», «Не укради» и т.д. Ответственность за то, что­бы эти правила соблюдал каждый член общества, люди воз­лагают на высшую власть государства и записывают тре­бования своей защиты в своем договоре с ней — в кон­ституции. Высшая власть конкретизирует эти правила в специальных законах, и опасное для общества нарушение их считает преступлением, а людей, нарушивших эти пра­вила,— преступниками. В этих законах высшая власть уста­навливает и наказание для преступников.

Что касается наказания, то надо помнить и понимать, что оно не является местью преступнику — это мера по преду­преждению аналогичных преступлений. Ведь Дело высшей власти — защита людей, а не наказание. Наказание — это только способ защиты и является Делом других органов.

Скажем, высшая власть государства ввела наказание за убийство в виде штрафа в 100 рублей. Абсолютно всех убийц ловят и штрафуют. Разве люди должны быть довольны такой властью? Им ведь нужно не наказание убийц само по себе, а чтобы убийств не было вообще! Отсюда следует, что мера наказания зависит от степени заботы власти о безопасности своих граждан. К примеру, государство в окружении врагов, война неизбежна. В войне погибнут граждане, и тем больше, чем сильнее противник. В это время государство не может допустить усиления противника за счет своего внутренне­го ослабления, которое возможно вследствие предательст­ва, паники, подрыва боевого духа и веры в победу, поэтому безобидная болтовня, на которую в другое время не обратят внимания, может стать агитацией в пользу врага и наказа­ние за нее должно быть чрезвычайно жестоким. Например, во время Второй мировой войны руководство США, что­бы не утруждать себя контролем за подрывной деятельно­стью граждан японской национальности, распорядилось от­править в концентрационные лагеря всех своих граждан, у которых была хотя бы 1/16 японской крови. Эти люди ни­чего против США не сделали и, наверное, не предполагали сделать, тем не менее, были жесточайшим образом наказа­ны по одному лишь подозрению в возможности совершить преступление. Этот акт можно считать и проявлением гума­низма по отношению к большинству населения США, хотя это звучит странно в связи с арестом невиновных. Но вот мнение Джавахарлала Неру, о котором вряд ли кто скажет, что он не гуманист, а он утверждал, что во имя жизни семьи следует жертвовать жизнью человека, во имя жизни рода — жизнью семьи и во имя государства — родом.

Но это крайний случай проявления заботы высшей вла­сти о безопасности всего народа, в остальных случаях выс­шая власть не имеет права допустить, чтобы в государстве наказывались люди, не совершившие преступления. Ведь в этом случае она делает все наоборот: взявшись защитить граждан, она их избивает.

Таким образом, наказание должно предназначаться толь­ко преступнику, а жестокость и неотвратимость наказания должны остановить подобные преступления.

Но преступник, зная, что он нарушает закон, преступле­ния старается делать тайно. Поэтому у высшей власти по­является необходимость разделить свое Дело защиты гра­ждан на составляющие Дела. Одним из таких Дел является поиск преступника. Казалось бы, что поиском преступника Дело защиты граждан можно и закончить. Сыщики, к при­меру, найдут убийцу, и если в качестве наказания убийце высшая власть определила смертную казнь, то его тут же пристрелят. Найдут вора и посадят в тюрьму. Но... Убийца нередко убивает, чтобы получить деньги. Сыщики за свою работу тоже получают деньги. Чтобы оправдать получение денег, они могут убить невиновного, сообщив обществу и власти, что это и был искомый убийца. Дав тем, кто занят поиском преступника, право наказывать, мы резко ослабим защищенность граждан. Поэтому сыщикам высшая власть не дает права наказания, их задача — найти подозреваемо­го и собрать доказательства его вины. И только. Понимать это очень важно.

Начиная с 50-х годов, все утверждают, что в период куль­та личности сотрудники НКВД убили и посадили в лагеря десятки миллионов граждан СССР. Это чудовищная ложь: НКВД, как и милиция, как и следователи прокуратуры, толь­ко искали подозреваемых и доказательства. Никто им не да­вал права наказывать, и они не наказывали. В то время кон­троль за ними был жестким (достаточно сказать, что два наркома НКВД были расстреляны за свои профессиональ­ные преступления, но ни они, ни их люди никого не убива­ли и в лагеря не сажали). Если мы действительно не хотим повторения 37-го года, то мы это обязаны понимать.

Казнить преступника или посадить его в тюрьму выс­шая власть поручила суду. Это Дело только суда, в каком бы виде этот суд ни представал и как бы действительно ни назывался: трибуналом, особым совещанием, чрезвычайной тройкой. Предполагается, что судьи не отвечают за уровень преступности в стране и поэтому могут оценить доказа­тельства вины подсудимого более объективно, следователь­но, не подведут высшую власть и не накажут невиновных. Однако в жизни все сложнее. Рост преступности дает осно­вание сыщикам и следователям возмущаться работой судей: «Мы, дескать, ищем преступников, а судьи их отпускают». В итоге в росте преступности обвиняют и судей, и они те­ряют объективность. Чтобы этого не было, в разных стра­нах поступают по-разному. В одних государствах судей из­бирают пожизненно, надеясь, что такой судья будет судить объективно, поскольку на его доходы ничего не повлияет. Но ведь и «вечного» судью можно купить, поэтому обычно судью-профессионала дополняют людьми со стороны, не уча­ствующими в процессе поимки преступников. Делается это по-разному. Например, в военном трибунале помимо юри­ста-профессионала заседает несколько офицеров, для кото­рых это заседание может быть первым и последним. У нас судью дополняют два избранных народом заседателя, для которых это временная работа, но, тем не менее, им дают­ся равные с профессионалом-судьей права. На Западе су­дью часто дополняют двенадцать присяжных заседателей, которых вместе избирают защита и обвинение, но там эти двенадцать должны только оценить виновность подсудимо­го, наказание ему определяет судья. (Один западный юрист как-то сказал: «Идея суда присяжных базируется на ошибоч­ной мысли, что один дурак — это дурак, а двенадцать ду­раков — это что-то умное», имея в виду, что хитрый участ­ник процесса — прокурор, адвокат или преступник — об­манет и двенадцать случайных человек.)