При этом вторая причина была значительно важнее первой. Ни для кого не секрет, что когда Александр III, отец прошлого и нынешнего императоров России, пошел на заключение этого, противоестественного с его точки зрения союзного договора с республиканской Францией, основным врагом России он видел Британию, Британию и только Британию. Только в том случае, если новый союз будет иметь прямую антианглийскую направленность, русские монархи соглашались защитить Париж от грозящей ему тевтонской ярости.

Вступив в тайные переговоры с Лондоном, эти штатские обормоты с Ке-д'Орсе поставили Францию в положение неверной жены, пойманной супругом прямо на месте преступления в крайне недвусмысленной позе. Когда все это выяснилось, разразился ужасающий скандал. Император Николай в ярости сменил министра иностранных дел, а Франции было объявлено о заключении нового, на этот раз уже русско-германского союза. Император Николай был убит русскими террористами, не успев завершить начатого. Но дело его живет. Континентальный Альянс – союз двух самых могущественных монархий в мире, был создан его братом Михаилом и прошел проверку в морском сражении с англичанами у Формозы. Никто теперь не знает, что будет с моей милой Францией, по милости политиканов оказавшейся один на один с жаждущими повторения своего триумфа германцами. Я вспомнил катастрофу под Седаном, где мне, тогда еще совсем молодому сублейтенанту морской пехоты, довелось изведать позор поражения и прусский плен. И мне ужасно не хотелось, чтобы этот кошмар когда-нибудь повторился.

Выйдя на набережную, я внимательно осмотрел гладкую, как стекло, темно-синюю гладь внутреннего рейда. Чуть в отдалении Индийский океан с тяжким рокотом уже привычно для меня бил волнами в прикрывающий бухту коралловый риф. Бессильная ярость морской стихии обычно завораживала, но сейчас внимание мое внимание привлекала совсем не она, а заполнившие бухту корабли под иностранными флагами.

Легкие крейсера германцев и угрюмо дымящие громады двух русских броненосцев были похожи на такие же французские, только, пожалуй, выглядели более приземистыми, без мачт, похожих на китайские пагоды. Но остальные корабли выглядели, как пришельцы из совсем другого мира.

Особенно странно выглядел огромный, превышающий по размерам когда-либо виденные мною корабли, с огромной плоской палубой и задорно вздернутым кверху носом. Неожиданно раздался гром, хотя на небе не было ни облачка. С палубы левиафана, со свистом и ревом рассекая воздух, в небо взмыл стремительный стреловидный аппарат, совершенно не похожий на ажурное сооружение братьев Райт.

Вот она, та самая эскадра, которая словно стадо буйволов, сметающая все на своем пути, так легко сокрушила стабильность нашего прежнего, такого тихого и уютного мира, и повернувшая ход истории по какому-то своему, не понятному пока никому пути. И, кроме всего прочего, судя по поднятому над одним из этих странных кораблей флагу – Андреевский и Георгиевский кресты на красном полотнище с двуглавым орлом в желтом круге и с двумя косицами – на его борту находилась одна из особ, принадлежащих к правящему дому. Вздохнув и мысленно и помянув Пресвятую Деву Марию, я приказал готовить разъездной катер. Придется ехать и самому лично разговаривать с этими русскими варварами, которым привалило такое незаслуженное счастье. А пока надо распорядиться разрешить им покупать в порту все, что они ни попросят.

Час спустя,

гвардейский ракетный крейсер «Москва»

Встречали генерал-губернатора на крейсере «Москва», как и положено человеку, занимающему подобную должность – с салютом нации, с поднятым на флагштоке французским флагом, с опущенным с правого борта адмиральским трапом и выстроенным на палубе почетным караулом морской пехоты.

Адмирал Ларионов смотрел на француза с некоторым интересом, но без всякой симпатии. Весьма неоднозначный, надо сказать, персонаж. Начинал свою военную карьеру он как раз в морской пехоте. В чине сублейтенанта был выпущен из Сен-Сирской военной академии, аккурат за три дня до начала Франко-прусской войны, участвовал в сражении под Седаном, где и попал в прусский плен. После завершения той злосчастной для Франции кампании и возвращения из плена служил в колониальных войсках. Реюнион, Дакар, Мали, Нигер, Мартиника, Индокитай и как вершина карьеры – Мадагаскар, который усилиями дивизионного генерала Галлиени был полностью лишен независимости и превращен в очередную французскую колонию. Адмирал Ларионов вспомнил зверские расправы французов над мятежными мальгашами. По приказу Галлиени сжигались целые деревни, а всех их жителей безжалостно уничтожали. Причем убивали не только участников сопротивления оккупантам, но и тех, кто просто считался «подозрительными». Галлиени приказал казнить даже нескольких членов королевской семьи. Словом, этот хмурый сухощавый француз был ничуть не лучше нацистов, которые проводили на оккупированной советской территории политику «выжженной земли».

Рядом с адмиралом, чуть позади, стояли полковник Бережной в штатском и великая княгиня Ольга Александровна, укрывающаяся от палящего южного солнца под изящным шелковым зонтиком.

– Оленька, – шепнул ей Бережной, – посмотри на этого душегуба, который в то же время, страдая от неизлечимой болезни, спасет Париж от захвата его войсками кайзера в 1914 году, остановив на Марне немецкое наступление. Хотя, как я считаю, Париж спасла русская армия, развернувшая крайне поспешное и неподготовленное наступление на Восточную Пруссию.

– Да ну этих французов, Вячеслав Николаевич, – кокетливо ответила сестра императора, – спесивые они да заносчивые. Смотрят на нас, русских, как на дикарей каких-то. Слова своего не держат. Думают только о своей выгоде. Может, и не стоит нам их спасать?

– Может, и не стоит, – согласился Бережной, – только вот чрезмерное усиление Германии нам тоже не совсем выгодно. Вот втянуть Францию в качестве противовеса Германии к нам в Континентальный Альянс было бы куда полезней. Полностью на наших, разумеется, условиях. Хотя за такими союзниками надо смотреть в оба…

– Да вы настоящий стратег, Вячеслав Николаевич, – усмехнулась великая княгиня.

– Что есть, то есть, – пожал плечами Бережной. – Да только это придумал не я, а ваш любимый брат Михаил. Умнейший молодой человек. Надеюсь, что на этот раз России повезло с императором. В любом случае нашим главным врагом сейчас являются англосаксы и только они. А потому его императорское величество готово разрешить Германии растерзать французов только в случае, если они все-таки заключат союз с враждебной нам Британией, и ни на минуту раньше. Но хватит о политике. Оленька, разрешите пригласить вас на волнительную и романтическую прогулку инкогнито по экзотическому африканскому городу и его знаменитому и колоритному рынку Базари Бе, на котором можно купить все возможное и невозможное.

– Пожалуй, я соглашусь, – дурачась, величественно кивнула Ольга Александровна, – и разрешу вам меня развлечь, пока Виктор Сергеевич будет беседовать с этим надутым французским индюком. Скажите, Слава, вы, наверное, раньше бывали в этом городе.

– Один раз доводилось, Оленька, – ответил Бережной, – только вот не раньше, а позже, что даст мне лишний повод дополнительно осмотреться.