– Но теперь ты здесь. – Маэва не сходила с места, но Селене показалось, что королева стоит рядом. – И теперь ты вполне взрослая женщина. Мои глаза на другом конце света приносили страшные, ужасающие истории о тебе. Судя по шрамам на твоих руках и арсеналу, с которым ты явилась, истории эти отнюдь не вымысел. Больше года назад я услышала еще одну весть. Будто бы рогатый Повелитель Севера узрел с небес юную деву с глазами такого же цвета, что и у всех Ашериров. И дева эта, вынужденная заниматься ремеслом ассасина, находилась в повозке и ехала в…

– Довольно! – перебила ее Селена.

Она мельком взглянула на Рована. Тот внимательно слушал, как будто прежде об этом не знал. Селена не хотела, чтобы ему стало известно о ее заточении в Эндовьер. Не нужно ей его сострадания.

– Я помню историю своей жизни.

Селена наградила Рована другим взглядом, означавшим: «Я не лезу в твои дела, а ты не лезь в мои».

Рован молча отвернулся. На лице вновь появилось выражение скуки. Обычное высокомерие бессмертных. Селена засунула руки в карманы. Плевать ей, что перед королевой так не стоят.

– Да, я – ассасин.

Хмыканье у себя за спиной она оставила без внимания. Она безотрывно смотрела на Маэву.

– А другие твои способности? – спросила Маэва, слегка раздув ноздри. – Что стало с ними?

Принюхивалась. Совсем как Рован.

– Как и все жители Эрилеи, я не могла их проявить, иначе бы мне грозила смерть.

Маэва моргнула. Селена поняла: королева учуяла полуправду.

– Однако сейчас ты не в Эрилее, – вкрадчиво напомнила ей Маэва.

Бежать! Интуиция выкрикивала ей это слово. Вряд ли Глаз Элианы помог бы ей сейчас, однако Селена жалела, что на шее нет амулета. А еще лучше, чтобы рядом сейчас оказалась сама Элиана. Рован по-прежнему стоял возле двери. Но если она сумеет обмануть его бдительность и вырваться отсюда…

Она вдруг вспомнила. Воспоминание было подобно ослепительной вспышке, хотя чутье властно требовало бежать отсюда. Фэйцы очень редко появлялись у них дома. Даже родственники по материнской линии. Правда, в доме жили несколько преданных и проверенных фэйцев, но за фэйскими гостями всегда тщательно наблюдали в течение всего их пребывания. Селену на это время попросту запирали на родительской половине. В детстве она всегда восставала против такого ограничения свободы, но сейчас…

– Покажи мне, – с паучьей улыбкой прошептала Маэва.

«Беги! Беги отсюда!» – требовала интуиция.

Селена и сейчас помнила обжигающее голубое пламя, вырвавшееся из нее в мире демонов. Помнила, как перекосилось от ужаса лицо Шаола, когда магический огонь перестал ей подчиняться. Одно неверное движение, один лишний вздох, и она погубила бы и Шаола, и Быстроногую.

Сова захлопала крыльями. Скрипнуло дерево под ее когтями. Темнота в глазах Маэвы выплеснулась наружу и потянулась к Селене. Воздух слегка задрожал, потом задрожало у нее внутри. Легкое постукивание по голове, потом ей словно полоснули по мозгу острейшей бритвой. Селене показалось, что Маэва попыталась вскрыть ей череп и заглянуть в мозг. Потрогать, покопаться, попробовать на вкус…

Силясь успокоить дыхание, Селена незаметно изменила положение рук, чтобы в случае чего быстро выхватить кинжалы. Пока что она отбивалась от невидимых когтей, вцепившихся ей в мозг. Маэва усмехнулась, и когти исчезли.

– Твоя мать годами прятала тебя от меня, – сказала королева. – У твоих родителей был удивительный талант. Они всегда знали, когда мои глаза пытаются тебя найти. Ты родилась с редчайшим даром – умением вызывать огонь и повелевать им. Мало кто способен вызвать хотя бы искорку. Я уже не говорю об управлении огненной стихией. Однако твоя мать старалась заглушить в тебе эту силу. Я же хотела обратного: чтобы ты уважительно приняла свой дар и развивала его.

Дыхание Селены сделалось жарким, обжигающим горло. Память подкинула ей еще несколько картинок. Уроки детства, когда ее учили не разжигать, а гасить пламя.

– И вот чем обернулись благие желания твоих родителей, – продолжала Маэва.

У Селены застыла кровь. Она напрочь забыла, где находится и чем может кончиться ее выплеск.

– А где были вы все?

Эти слова вырвались из самых глубин ее истерзанной души. Тихие, похожие на рычание раненого зверя.

Маэва чуть наклонила голову:

– Я не люблю, когда мне врут. И не прощаю.

Селена сникла. Все, что успело выплеснуться, снова ушло глубоко внутрь. Вендалин не помог Террасену. Здешний народ фэ лишь наблюдал за уничтожением ее родного королевства. И все потому… потому…

– У меня нет времени на долгие беседы с тобой, – сказала Маэва. – Мои глаза сообщили мне, что у тебя есть вопросы. Вопросы, которые не вправе задавать ни один смертный. О Ключах.

Легенды утверждали, что Маэва способна общаться с миром духов. Может, она узнала об этом от Элианы или Нехемии? Селена открыла рот, но Маэва ее опередила:

– Я дам тебе ответы. Тебе будет позволено прийти ко мне за ними в Доранеллу.

– А почему не…

Сзади послышалось сердитое сопение Рована.

«Как хозяйский сторожевой пес», – с неприязнью подумала Селена.

– Потому что эти ответы требуют времени, – пояснила Маэва и добавила, будто смакуя каждое слово: – И еще потому, что ты их пока не заработала.

– Тогда скажи, как и чем мне их заработать, и я это сделаю.

Дура! Только законченная дура могла отвечать подобным образом.

– Опасно соглашаться, не узнав цены.

– Хочешь, чтобы я показала тебе свои магические способности? Хорошо, я их покажу. Но не здесь и не…

– Мне не нужны представления на манер балаганных фокусников. Иметь способности – еще не все. Я хочу видеть, что́ ты способна творить с их помощью, Аэлина Галатиния. Пока что почти ничего.

Опять это проклятое имя. Для Селены оно было как удар в живот.

– Я хочу посмотреть, кем ты станешь в надлежащих условиях.

– Я не…

– Про свои «не» забудь. Смертным и полукровкам доступ в Доранеллу закрыт. Чтобы такой полукровке, как ты, было дозволено войти в пределы моего мира, нужно доказать не только свою магическую одаренность. Нужно доказать, что ты достойна войти в Доранеллу. Эта крепость называется Страж Тумана. Она – одна из нескольких мест проверки. И место, где не прошедшие испытание остаются до конца своих дней.

Впервые за все время разговора с Маэвой Селене стало по-настоящему страшно. Но страх не мог заглушить в ней растущего недовольства. «Полукровка». С каким презрением Маэва произнесла это слово. Будто клеймо поставила.

– И какого рода испытания я должна пройти, прежде чем меня сочтут достойной?

Маэва подала знак Ровану, который все таким же изваянием стоял у двери.