Студентка вплотную приблизилась к Коле и прошептала:

— Штука евро и расходимся. Иначе — заява.

— Можно выбирать?.. Тогда — заява.

Легкое торможение на окровавленном лице. Процессор не справляется с количеством операций. Зависание.

— Не поняла… Ты чего, на зону хочешь?

— Почему сразу на зону? Вдруг условно получу? Или вообще оправдают. Зато штуку сэкономлю. Пишите-пишите… А лучше поехали в отдел. Разберемся, откуда кровь на губе, от какой подружки ты шла. И часто ли ты так ходишь?

До сержанта долетели последние слова. Он опасливо переглянулся с дамой, которая продолжала насиловать мозговой процессор.

— Мужик, да ты на адвоката в пять раз больше потратишь.

— Тебе-то не все ли равно? Не твои ж деньги! Ты вообще — герой. Грабителя с поличным поймал, премию получишь… Поехали в отдел, поехали. Хочу, чтоб все по закону. Требую! Вы обязаны меня отвезти!

Повторный тревожный перегляд. Наверно, это в первый раз, когда схема дала сбой.

— И потом! Почему вы не представились? — не унимался «грабитель». — Фамилия, должность, место службы! Я порядки знаю!

Потому что оборотни боятся засветки. Поэтому и не представился. Грамотно.

— Ладно, мужик, — сержант нехотя снял с Коли браслеты, — на первый раз прощаю. Вали. Девушка, забирайте цепочку. И не садитесь в машины к незнакомым.

— Зато я не прощаю… Извини, Витя, но я — оборотень. И поедем мы не в ваш отдел, а в наш. Велком!.. Девушка, а вы-то куда? Тоже — велком! Витя, предложи даме браслеты…

* * *

— Отличная краска! Просто живая кровь! Реальная… Я возьму машину красить? Не возражаешь?

Не дождавшись ответа, Бойков бросил тюбик в ящик стола, затем взял исписанный мелким почерком лист и показал сидящему напротив сержанту. Лицо последнего не светилось от позитивных эмоций. Обычно с таким выражением заходят в магазин ритуальных услуг или в таможенный терминал.

— Во! Подруга боевая, а пыток боится. Девочка Катя, вечная студентка. Со счета сбилась! Значит, так. Сейчас, Ежиков, мы покажем ваши светлые лики в телеэфире и будем ждать рейтинга. Думаю, очередь в отдел с заявами зрители будут занимать с ночи. Составлять списки и отмечаться.

— Я — Ежов… Можно подумать, сами святые.

— Не святые, не спорю. В святых вообще не верю. Но ты баланду с ламбадой не путай. Одно дело — халтура, другое — откровенное вымогательство… Здесь уже не на пять лет, а чуток побольше. За особый цинизм. Люди девушке помочь хотят, от чистого сердца, а что взамен? Краска на лице!

— А нам кто-нибудь помогает?

— О-о-о, — протянул охотник, — эта песня знакома. Маленькая зарплата, тяжелые будни, никакой социальной защиты. В Доминикану лишний раз не слетать. В Египет приходится, как лохам… Да, предупреждаю сразу — деньги меня не интересуют.

— А что? — моментально оживился Ежов. — Камни? Золото?

— А у тебя есть?.. Не, ты все-таки — Ежиков… Ладно, чудо в погонах. Слушай и выбирай. Либо мы сейчас вызываем следователя, и вы со своей студенткой перемещаетесь в беззвездочный отель, либо ты толкуешь мне про одну историю, пишешь рапорт по собственному и валишь к чертовой матери.

Колина ладонь легла на трубку дискового телефонного аппарата. Полный анахронизм.

Разговор проходил в его кабинете. Прямо с места поимки оборотня Бойков позвонил дежурному, и тот прислал группу сопровождения. Руководству Ежова пока ничего не сообщали, «Бобик» перегнали во двор. Попыток к бегству сержант не предпринимал. Куда ему бежать? Англия политического убежища не даст. Разве что Сомали. Студентка Катя плакала и умоляла ее отпустить — готовиться к коллоквиуму. Потом хотела уйти без разрешения. Но как уйдешь, если прикована наручниками к зеркалу полицейского внедорожника?

— Какую историю?

— Про твоего одноклассника. Участкового Михалева. Надеюсь, в курсе, что с ним?

— В курсе… А я тут при чем?

— Боюсь, причем… Накануне убийства он звонил тебе. Жена слышала. О чем был разговор?

Ежов изобразил активный мыслительный процесс.

— Не помню уж… Мы часто созванивались… Может, про футбол…

Вот именно поэтому Коля и выдавал себя за скотопромышленника. И оказался прав. Потому что компромат — лучшее средство для развязывания языков. После дыбы, конечно. Но дыба запрещена, а компромат — пожалуйста.

— Понял, — он снял трубку, — мы выбираем следователя. Все-таки хорошо, что я не послушал маму и не стал вызывать тебя повесткой, а поймал с поличным. Горе побежденным. Алло! Витек, звони в комитет.

— Хорошо-хорошо, — замахал руками Ежов, словно турист, заблудившийся в пустыне и увидевший самолет, — я вспомнил.

— Серега, пока отбой, но будь на связи… Слушаю.

— Он халтуру предлагал. В Зареченск сгонять с мужиком каким-то. Чтоб от ГАИ отбиваться. Его якобы на дежурство поставили, а халтуру терять не хотел.

— Сказал, что возили?

— Документы какие-то бухгалтерские… Штука баксов за поездку.

— Да ладно… Зачем гаишникам бухгалтерия? Им налик подавай. Лучше черный. Согласен?

Ежов от волнения превратил форменную кепочку в кистевой эспандер.

— Да Серега что-то говорил про деньги… Но я отказался. У меня самого смена.

— А почему жене Михалева не рассказал? Она же спрашивала. Что тут такого секретного?

— Оно мне надо? Кто знает, что там за темы? — Ежов осторожно скользнул взглядом по телефону и руке охотника на оборотней.

— Вот это мудро! Одобряю. Однокласснику уже все равно, а нам жить. А ты ему никого, случаем, не порекомендовал? Вместо себя?

— Нет… Честно!

Здесь сержант не играл. А если играл, то ему смело можно давать «Оскара» за лучшую мужскую роль и «Золотую маску» в качестве бонуса.

— Серега сказал, что своим предложит!

— Кому — своим? Конкретно.

— Без понятия. Просто — своим. Мужикам, наверно, с опорного. Участковым.

Коля убрал руку с телефона. Ситуация не радовала. Никаких гарантий, что Ежов все же не дал наводку. Сам он не бомбил — действительно работал в тот день. Но подставить лучшего друга — запросто. Гниль так и прет со всех щелей. Поэтому отпускать его нежелательно. С другой стороны — обещал отпустить. «Динамить» нельзя — слух тут же пройдет по всей Руси великой. И больше никаких торгов. Да и вообще — имидж.

— Жена-то твоя про Екатерину знает?

— Нет…

— Если что-то недоговорил, узнает… В том числе про Доминикану. И еще… Дело на контроле в Москве, орлов этих все равно найдем. И не дай бог выяснится, что ты все-таки поделился информацией… Ни в какой Доминикане не спрячешься. А теперь в отдел, и чтоб завтра рапорт был на столе у начальника.