Мы ужинаем на Елисейских Полях, блюдо с моллюсками, крабами и крошечными кобальтовыми улитками. Я осознаю, где нахожусь, и мне хочется быть именно здесь. Огни бульвара, журчащая речь гостей ресторана и прохожих, шум машин — все звуки сливаются в один, он проникает в меня и растворяется в моем сознании. Звуки оседают вокруг меня так медленно, словно на них не действует гравитация, и я слышу их отголоски. Они опускаются в мою тарелку, и все происходящее наполняет меня счастьем.

Я все больше убеждаюсь, что поговорка «Время лечит» совсем не верна. Время идет, но боль от вынужденного расставания с моей любовью становится все сильнее. Как и растущая пропасть, которую я больше не в силах заполнять работой, написанием книг, путешествиями, выходами в свет, лекарствами, развлечениями, шоколадом, сигаретами, приведенными самой себе доводами — ничем! Я стараюсь заблокировать воспоминания, построить между ними и мной стену, делаю ее все выше и выше, но демоны, истязающие меня воспоминаниями, с легкостью ее преодолевают.

Совсем недавно я вспоминала, как мы с Павичем пошутили над самими собой в канун Нового года. Поскольку Новый год и праздники — самое неудачное время для путешествий, мы придумали, как миновать праздничную суету и постпраздничное затишье. На последние два дня уходящего года и на первые два нового мы сняли прекрасные апартаменты в уютном отеле в Нови Београд[4].

Мы с удовольствием паковали вещи для маленького «путешествия» через мост, из Старого города в новый, где должна была начаться идиллия… Мы поставили себе условие, что ни разу не попытаемся наведаться в квартиру в Дорчоле и даже не пройдем по мосту. Река стала воображаемой границей, которая помогала нам представить, что мы уехали в путешествие.

В отеле, куда прибыли не уставшие, поскольку избежали сборов и долгой дороги, мы сразу приступили к получению удовольствий. Плавали в бассейне, наслаждались обедом в канун праздника, нарядившись, устроили новогодний ужин в номере, смотрели салют, припав к окнам на четвертом этаже, во второй половине дня 1 января пригласили друзей на кофе с тортом, поданным под ярко освещенными сводами красиво расписанного потолка в фойе отеля. Все было просто замечательно! Мне не надо было ходить по магазинам, стоять в пробках, мы даже избежали больших трат на непомерно дорогие туры и баснословной платы за новогодний ужин в отеле. Мы смогли побыть наедине, расслабиться и все это в родном городе! Таких новогодних праздников было два в нашей жизни. Это были самые прекрасные, не затратные и милые путешествия, а потому самые памятные. Они стали для нас своего рода новогодним медовым месяцем. Они действительно напоминали медовый месяц особенным настроением, праздничным убранством номера, украшенной, словно для молодоженов, кроватью, бессонными ночами, подарками, красивой одеждой, завтраком в постели, тихими разговорами, лежа на подушке, огромной ванной с ароматной солью, купленной мной специально для этого случая и перевезенной через Бранков мост.

А сколько родственников и друзей посетили нас тогда! Все мечтали сбежать подальше от шумного новогоднего ужина в иной мир, мир отеля, и скинуть с себя бремя психологически давящей на человека атмосферы праздника. Нам удалось увлечь их иллюзией путешествия и подарить ощущение, что они тоже куда-то уехали. Они пили кофе с кусочком торта, расслабившись и радуясь тому, что не надо быть дома или идти в гости, хотя там им могли предложить и два куска торта. Этот торт имел сладкий, ароматный привкус полной свободы.

Надо сказать, что в нашей совместной жизни двух писателей отель всегда играл важную роль. Мы много путешествовали, гостиницы, в которых мы останавливались, нравились нам не меньше, чем города и достопримечательности, которые мы видели. Номера в отеле для меня не просто временное пристанище, они мой второй дом. В них я свободна от ежедневных хозяйственных забот, и работать там мне комфортнее, чем дома. Пусть и ненадолго, но я могу почувствовать себя аристократкой в поместье со слугами и садом. Разный вид из окна меняет мое восприятие мира. У меня есть возможность оттачивать его, оживлять, делать шире и мощнее. Я также благодарна нашим совместным поездкам за возможность расширить кругозор.

Сейчас начинается моя новая жизнь, часть вторая. Я с опаской наблюдаю, какую она примет форму. И бывает, вздрагиваю от неопределенности, хаоса, иногда мне кажется, я не живу, а играю роль. Временами мое существование напоминает монашество, но чаще забег на 100 метров. В любом случае я больше не прежний цельный человек; я невыносимо скучаю по второй половинке, по моему любимому. Но все же я стараюсь быть счастливой, насколько могу!

Лаза Костич (сербский поэт, автор лирических произведений, посвятивший поэму «Санта-Мария делла Салюте» трагически погибшей возлюбленной) подарил Ленке Дунджерска поэму. Каждый сербский школьник, хотя, возможно, и читал ее в сокращенном варианте в силу возраста, знает об этом любовном треугольнике — Ленка, Лаза и церковь. Ленка Дунджерска — единственная сербская женщина, владеющая одним из самых знаменитых в мире соборов, она не несет при этом бремени налогов и ответственности. Я ей завидую. Если такой чести была удостоена Ленка, я тоже имею право. Однако Ленка получила наследство лишь после смерти, я же хотела получить нечто подобное, пусть и более скромное, при жизни. Она жила в XIX веке, когда представления о собственности были иными, я же живу в XXI веке.

Вот как все было. Мой муж — писатель — много лет мечтал о том, чтобы к нему пришел «клиент», например ремесленник, плотник, кузнец или каменщик, и заказал произведение.

— Если я могу заказать дверь у плотника, почему он не может обратиться ко мне с просьбой написать для него рассказ?

Или:

— Если мы обращаемся к строителю, когда хотим построить дом, почему не написать на заказ роман, рассказ, поэму или пьесу?..

Сначала я была в ужасе от столь тривиальных и чуждых, на мой взгляд, творчеству предложений мужа, но шли годы, цены на недвижимость росли, как и дефицит всего в Сербии, и я вспомнила выражение, что писатель тоже своего рода ремесленник, и решилась сделать заказ.