— Мне нужно, чтобы ты пообещала мне, — я присел и посмотрел в ее красные глаза. — Если он еще раз вернется сюда, то ты вызовешь по…милицию. Хорошо?

Она кивнула.

— Да, хорошо.

Не верю. Вот ни капли. Знаю, что пройдет время, злость утихнет и этот ублюдок снова, как только закончатся деньги, припрется. И мать пустит его. Из жалости. И плевать ей будет на обещание мне. Тут нужен другой подход.

— Машка где? — спросил я, когда мать еще больше успокоилась.

— Она сегодня не вернется. Ночует у Вадима.

У Вадима? Проводит с этим хахалем вторую ночь подряд?

— Хорошо, — проговорил я. — Тогда ты езжай к бабушке…

— Нет, — помотала головой она. — Я тебя одного не оставлю.

— Меня тоже дома не будет. Я сегодня у Женьки ночевать буду. А дверь закроем, чтобы он попасть не смог.

— У него ключи есть.

— Нет, — ответил я и бросил взгляд на советскую тумбочку у входной двери. — Он не подумал о том, чтобы их взять. Торопился потратить твою зарплату.

В следующий момент из детской комнаты донеслось «мяу». Я бросил взгляд туда и увидел свою старую кошку. Матильду. Чисто белого окраса. Я смотрел на нее и тут же вспомнил, как мне пришлось попрощаться с ней в том мире, когда ее час пришел.

Какие-то смешанные эмоции сейчас я испытывал. У меня был пес в истинном мире. Живой, здоровый и верный. Я люблю его и…наверное…мысль, что мне приходится сейчас заменить Дога на Мотю…Не знаю. Все это очень странно. В отношении к людям такого нет.

— Кс-кс-кс, Мотя, иди сюда, — подозвал я кошку.

Но Матильда продолжала неподвижно стоять и недовольно вилять хвостом.

— Есть хочет, — пробубнил я себе под нос.

В следующие полчаса, я помог матери собраться, накормил кошку, перекусил сам, вторым блюдом по популярности в моем детстве — бутербродами с салом. А затем мы вышли из дома.

— Есть деньги на проезд? — поинтересовался я, когда мы подходили к остановке.

— Осталась мелочь, — она порылась в кошельке и прикинула хватит ли на дорогу.

Сегодня я выиграл и мог бы добавить, но ее зависимость от алкоголя не позволила это сделать. Дам, и пропьет. Пусть лучше останутся на более благие дела, которыми сейчас и займусь до уезда родителей Жендоса.

Мать села в троллейбус, помахала мне оттуда, двери закрылись, и он уехал.

Я почувствовал облегчение. Как всегда в детстве, когда играл с парнями на площадке, а она проходила мимо и обращалась ко мне. Не знаю, одному мне стыдно было перед друзьями за родителей или у кого-то тоже были такие чувства. В любом случае, любителей пообщаться с предками, когда ты в компании друзей, в нашем дворе было не много и каждый старался закончить беседу как можно быстрее.

Я сел на скамейку на остановке и принялся думать, куда я могу инвестировать свои триста десять рублей, чтобы уже завтра у меня их стало больше.

Можно было бы поставить ставку на какое-нибудь спортивное событие, да вот только промежуточных громких игр я не помню. Чемпионат мира по футболу во Франции девяносто восьмого года уже прошел. И я точно помню, что в нем победила Франция. У меня даже дома тетрадка валяется, куда я записывал результаты всех матчей. Ближайшее же событие, на котором я могу улучшить свое финансовое состояние — это чемпионат Европы по футболу, где тоже победила Франция. Но до него еще два года. К тому времени нужно накопить побольше денег, чтобы выигрыш сделал из меня миллионера. Так. А что еще?

МММ? Тоже не быстро, да и не совсем помню, когда эта финансовая пирамида рухнула. Кого-то шантажировать или продавать тексты будущих хитовых песен, тоже как-то не по-человечески. Н-да.

Сигнал, раздавшийся из одной из машин, переезжающих перекресток, заставил меня повернуть голову направо. Туда, где на небольшом деревянном ящике сидела бабушка и торговала семечками. Лет двадцать таких не видел. Может купить? Помогут думать.

— Здравствуйте! — я подошел к бабуле и сунул руку в задний карман. — Сколько стакан семечек стоит?

— С солью или без?

— Давайте с солью. Гулять так гулять.

— Два рубля будет, — ответила бабуся и тут же запустила граненый стакан в мешок с семечками, чтобы удовлетворить своего клиента.

Я достал пачку смятых купюр, расправил одну из них — десятирублевую, и протянул продавцу.

Бабуля высыпала семечки мне в карман и сдала сдачу.

— Спасибо! — поблагодарил я.

— Да не за что! — махнула рукой она и когда я уже отвернулся вдруг окликнула меня: — Сынок!

— А? — я обернулся.

— А котенок тебе не нужен?

— Н-е-е-е, — тут же протянул я. Но в друг меня посетила интересная мысль и я спросил: — А почем?

— Бесплатно отдаю. Топить жутко не хочется.

Я щелкнул семечку и вернулся к самобытной лавке.

— А где они?

— Да тута.

Бабуля расстегнула большую серо-синюю сумку в клетку, и я заглянул внутрь.

— Так это ж шотландцы. Вислоухие!

— Шотландцы, британцы, американцы, мне — все одно. Лишь бы топить не пришлось, — выдохнула она.

— Бесплатно говорите… — задумался я.

— Да-да. Только, чтобы обратно не нес! Если родители спросят откуда, скажешь, что нашел.

Я почесал затылок.

— Подождите-ка.

Я побежал к киоску с печатной продукцией, стоящему через дорогу. Все такие исчезли в моем мире через несколько лет после появления интернета. А сейчас стою перед ларьком и как будто даже чувствую запах бумаги, доносящийся изнутри.

Встаю на носочки, чтобы смочь разглядеть названия газет. «Известия», «Работа сегодня», «Спид-инфо», «Playboy» — самый заветный из представленных здесь. Мы скинемся на него еще через пару лет, а потом мамка Жендоса найдет этот журнал у него под кроватью и проведет беседу о сексуальном воспитании. Мы будем истерично ржать, узнав эту историю. Хотя в тот момент на самом деле победителем будет он. Великий Знающий что делать с пестиком и тычинкой. А вот и то, что я искал.

— Здравствуйте! — я постучал в окошко. — Газета купи-продай в какую цену?

— Три рубля, — ответила продавщица в очках с толстыми линзами.

— Дайте одну, пожалуйста.

Я достал из кармана мелочь и протянул в окошко. Продавщица взамен отдала мне газету. Не отходя далеко, я тут же ее раскрыл.

— Диван…телевизор…ковер…

Я пролистал все актуальные объявления и не нашел ни одного связанного с животными.

Ну, правильно. В такие времена отдать в «добрые руки» считалось лучшим способом избавиться от лишнего рта. И чаще всего люди пользовались сарафанным радио. Если я подам объявление в газету, то при отсутствии конкуренции вполне вероятно распродам всех котят. К тому же не дворняжки.