Он не позволит ей его опозорить и очернить образ будущей королевы. Он отведет ее назад и заставит переодеться. Собственноручно сорвет с нее этот компрометирующий наряд и оденет ее во что-нибудь более подходящее.

Внезапно его осенило, и кровь отхлынула от головы и разлилась по всему телу волнами спокойствия.

Это совсем не похоже на прошлое. Она не прервала церемонию, а наблюдала за ней из укрытия. Так не стал бы вести себя человек, не заботящийся о последствиях своих поступков.

Тогда почему она это сделала?

Может, хотела быть свидетелем такого знаменательного события в его жизни и истории Джудара, ее новой родины? Но почему? Ни он, ни его страна ничего для нее не значат. Или все же значат?

Каким бы ни был ответ, одно изменилось наверняка. Семь лет спустя всеми ее поступками руководит желание бросить ему вызов, а не отчаяние добиться его внимания.

И, черт бы его побрал, ему это нравилось.

Это то, чего он хотел. Равная борьба. Равный противник, не дающий расслабиться ни на секунду.

Теперь он не представлял ее в других нарядах, кроме черного. Такой вызов очень ему льстил.

Нет, он не станет ничего менять даже ради соблюдения приличий. Одобрение общества не имело для него значения. Он в нем не нуждался. В данный момент ему хотелось только сбежать вниз, прорваться сквозь толпу, взвалить Элию на плечо и отнести туда, где никто не будет ему мешать отвечать на ее вызов. Каким-то образом ему удалось сохранить спокойствие, когда он поднялся с трона и, не сводя глаз с Элии, жестом велел всем присутствующим подняться.

Самые влиятельные люди на планете расступились, чтобы пропустить его. Он чувствовал, что Фарук и Шебаб, следующие за ним, тоже видели Элию. Теперь у них появился отличный повод отпускать шуточки в его адрес по меньшей мере на пятьдесят лет вперед.

Но он совсем не возражал.

С каждым шагом сердце Камала билось все быстрее. Он чувствовал, как каждая клеточка в его теле зазвенела в предвкушении того, что он сделает с Элией по окончании свадебной церемонии.

Все повернулись, чтобы последовать за ним, и, увидев Элию, несомненно поняли, кто она. Толпа зажужжала как пчелиный рой, затем шум стих, превратившись в удивленный шепот. Невеста в черном?..

Да. Его невеста была в черном, и он не собирается ничего менять.

Пусть весь мир разгадывает эту загадку.

До Элии оставалось всего метров десять, и Камал едва не побежал к ней, как вдруг она закусила губу, опустила глаза, повернулась и пошла в обратную сторону. Ее спутницы поспешили за ней, перед этим испуганно посмотрев на него.

Но глаза матери Элии заставили его остановиться. В них были мольба и ужас. Бахия боялась его реакции на выходку ее дочери. Неужели она думает, что он накажет Элию, причинит ей боль?

Камал никогда бы не причинил боль женщине, тем более своей невесте. Причин для страха не было, и он должен убедить в этом Бахию, принцессу Зохейда, сестру короля Атефа и свою будущую тещу.

Он подмигнул и улыбнулся ей. Бахия пристально уставилась на него и чуть не споткнулась.

Продолжая улыбаться, он жестом велел начальнику королевской охраны подойти к нему.

– Распорядитесь, чтобы королеву и принцесс отвезли во дворец.

Мужчина удалился, и через пару минут рядом с женщинами притормозил лимузин. Прежде чем сесть в салон, Элия обернулась и пронзила жениха взглядом.

Когда машина уехала, Камал ускорил шаг. Не будь рядом с ним сотен гостей и репортеров с камерами, он бы побежал.

Элия бросила ему вызов, и он его принял.

Мы еще посмотрим, кто кого.

Элия пребывала в крайнем изумлении. Она ожидала, что Камал потащит ее назад во дворец и сорвет с нее провоцирующий черный наряд. Но когда она спустилась вниз, ей лишь сообщили, что сейчас начнется церемония.

Камал стоял у дверей в сад, ангел мести из мира восточных сказок. Его длинная угольно-черная абайя колыхалась на ветру, окутывая его покровом тайны и придавая ему угрожающий вид.

Камал был воплощением богатства и могущества своей страны, опасности, таящейся в ее горах и пустынях, неотвратимости судьбы. И она по-прежнему любила его, несмотря на горький урок, который он преподал ей семь лет назад. В ту минуту, когда Камал станет ее мужем, начнется обратный отсчет времени до того момента, когда она перестанет его любить. Этот политический брак, несомненно, лучший способ его разлюбить.

Камал находился по другую сторону символического порога, который она должна была переступить, чтобы начать новую жизнь рядом с ним. Наконец он поднял руку и жестом пригласил невесту пройти в сад. Затем он улыбнулся ей, и именно от этого у нее задрожали колени. В ушах зазвенело так сильно, что она больше не слышала оглушительного боя барабанов и приветственных возгласов гостей.

Это была улыбка удачно поохотившегося хищника перед брачными играми с самкой.

Собравшись с духом, Элия доковыляла до жениха и вложила руку в его ладонь. Затем они под вспышки фотокамер прошли в оазис, который стараниями Кармен был превращен в место действия для волшебной арабской сказки.

Их окружала роскошь. Когда сгустились сумерки и загорелись гирлянды фонариков, соединяющие стволы пальм, перед ними предстал огромный шатер с арками, колоннами и крышей из полосок органзы, между которыми проглядывало вечернее небо.

Элия смотрела куда угодно, только не на своего спутника. На суетящихся операторов, на многочисленные столы, установленные рядами в виде огромного полукруга, перед которым находился кушах, деревянное возвышение, к которому Камал вел ее.

На возвышении, усыпанном лепестками алых роз, стояли друг напротив друга два позолоченных, напоминающих трон, кресла. Между ними был квадратный столик, возле которого их уже поджидал священник.

Камал поднял руку, и музыка тут же замолкла.

В звенящей тишине Элию охватила паника, но ей каким-то образом удавалось переставлять ноги. Она не замечала ни людей за столиками, ни Фарука и Шебаба, следовавших за ними. Поднявшись по ступенькам, они подошли к столику, Камал усадил ее в кресло и сел напротив.

Элия не могла пошевелиться. Единственное, что сейчас у нее могло двигаться, это глаза. Подняв их, она обнаружила, что Камал наклонился вперед и положил на стол руку.

– Мы займемся армрестлингом?

Элия поняла, что произнесла это вслух, только когда услышала приглушенный смех Фарука и Шебаба. Камал еще шире заулыбался, но обещание наслаждения в его потемневших глазах граничило с угрозой.

Взяв влажную руку невесты в свою, он переплел свои пальцы с ее и еле слышно прошептал:

– Позже.

Тогда священник подошел ближе вместе с Фаруком и Шебабом, двумя свидетелями, которые должны были оставить свои подписи в книге регистрации браков.